— Угу. Я была под душем, когда ты позвонил, быстренько обернулась полотенцем и кинулась бегом к телефону. Ты сегодня рано.
Джиллиан сидит на кровати…
Джиллиан только что из-под душа, нежная, душистая…
Ее восхитительное тело окутано махровым полотенцем, длинные стройные ноги обнажены, только что вымытые волосы, возможно, скрываются под другим полотенцем, обернутым вокруг головы наподобие чалмы. Красивые плечи выступают из полотенца, в ямочке у основания шеи чуть заметно бьется пульс.
О, как заманчива эта ямочка!
Он пожалел, что предпочел чай пиву.
— Алло, Тед, ты все еще здесь?
Он дважды сморгнул, прогоняя видение.
— Да, будь оно все неладно, я все еще здесь. А ты все еще
— О Тед, дорогой, — отозвалась Джиллиан; в ее голосе звучала тоска, возможно, не меньшая, чем та, что мучила его самого. — А нельзя пустить между нами личную авиалинию, милый?
Тед невесело рассмеялся ее шутке.
— Я так отчаянно скучаю по тебе, Вояка. А ведь прошло всего три недели…
— …четыре дня, двенадцать часов и двадцать пять… нет, уже двадцать шесть минут, — закончила за него Джиллиан, и до Теда донесся ее легкий вздох. — Но кто считает?.. Тебе удалось наконец найти квартиру, милый?
Теду не хотелось говорить жене правду, но, видимо, пришло время сделать это.
— Вояка, — медленно начал он, а затем торопливо продолжил: — Стив Хэммонд, один из парней моей группы, нашел вчера большую квартиру… только она слишком дорогая, одному ему не по карману.
— А нам?
— Нам тоже. Нет, конечно, мы бы смогли… если бы продали мою машину и пошли на то, чтобы ничего не откладывать ближайшие два года. И если бы ты нашла здесь работу. Должен признаться, Вояка, на это мало надежды. Сокращение бюджета, понимаешь? Нигде не берут учителей.
— Кому ты это рассказываешь? Я сегодня получила по почте ответы на те анкеты, которые ты посылал от моего имени с просьбой предоставить мне место в штате. Письма очень любезные, но свободных вакансий пока нет. И что, насчет этой квартиры?..
Тед, волнуясь, провел рукой по своим черным волосам.
— Послушай, Джиллиан, — начал он, — мне нелегко это тебе говорить, но я думаю, нам пора посмотреть фактам в лицо.
— Каким именно? — сдержанно спросила Джиллиан.
— Факт номер один: ты не можешь получить здесь места до начала учебного года. Факт номер два: дома у тебя прекрасная работа. Факт номер три: я должен найти себе жилье не позднее следующей недели или присмотреть удобную скамью в городском парке. Факт номер четыре: начиная со следующего месяца, я смогу бесплатно летать в Аллентаун каждый второй уик-энд. Факт номер пять…
— Да? Факт номер пять?..
Джил плакала. Она старалась, чтобы Тед не услышал, но он-то знал, что она плачет. Он знал, что у нее на сердце.
— Факт номер пять: я люблю тебя, Вояка.
— Я тоже люблю тебя, дорогой, — ответила Джил, шмыгая носом.
— Значит, ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?
— Понимаю. Не то чтобы мне это нравилось, но я понимаю. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем ты говоришь. Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, в Аллентауне, без тебя. Так?
— Нет, пропади оно все пропадом, я вовсе не хочу, чтобы ты была в Аллентауне, в то время как я нахожусь в Сан-Франциско, в трех тысячах миль от тебя. Но это единственное решение, к которому я пока пришел. И только на время, Вояка. Обещаю. Пока ты не найдешь здесь работу…
— Может кончиться тем, что я проведу в Аллентауне весь учебный год, Тед. Неужели ты этого хочешь?
Как он мог этого хотеть? Тед очень любил Джиллиан, но иногда она задавала вопросы, ответ на которые разумелся сам собой. Конечно же, он этого не хотел. Хотелось ему другого: колотить кулаком по стене, орать, пока не охрипнет, или вскочить в ближайший самолет, направляющийся в Пенсильванию, — и черт с ним, с этим повышением по службе! Но этого он ей сказать не мог. Ничего из того, что ему хотелось…
Поэтому он промолчал.
— Прости за дурацкий вопрос, — услышал он через секунду извиняющийся голос Джиллиан. — Я веду себя как младенец. Тед, я сама это знаю, но поделать ничего не могу. Ты поселишься вместе со Стивом, ты на это намекал, да?
— Значит, ты согласна?
От облегчения все его тело обмякло. Джиллиан, благослови ее Господь, держалась молодцом. Если бы он оказался сейчас с ней рядом, он бы расцеловал ее, поблагодарил или как-то иначе выразил свою безмерную любовь…
— Думаю, мне не следует протестовать, любимый, — ответила Джиллиан. В ее голосе слышалась грусть. — Если только имя твоего соседа по квартире Стив, а не Стефани, — шутливо продолжила она.
— Я еще не спятил, — ответил со смехом Тед: то, как мило Джиллиан приняла дурные новости, немного сняло тяжесть с его души. — Эй, женушка, я говорил тебе сегодня, как сильно, очень, очень сильно люблю тебя? — Тед закрыл глаза — ему казалось, что он воочию видит ее прелестную улыбку…
— В подробностях — нет, — ответила Джиллиан; ее голос вдруг стал хриплым, приглушенным, словно она была тут, рядом с ним. — Но я не откажусь послушать, если ты хочешь шепнуть мне на ухо какие-нибудь милые пустяки.
— Правда? — Тед решил разыграть беспечного, счастливого, удачно женатого человека, флиртующего по междугородному телефону с собственной женой. — А скажи, любимая, какие милые пустяки ты предпочитаешь: для широкой аудитории или для избранной?
— Сделай мне сюрприз, — ответила смеясь Джиллиан, и Тед довольно улыбнулся: все было в порядке. Все будет в порядке.
Не так ли?
Тед заверил Джил, что будет в Аллентауне в конце следующей недели, всего через несколько дней — а в промежутке еще не раз позвонит ей, — и они во всех деталях обсудят наболевшее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Джил, ты с ума сошла? Присядь хотя бы на минутку, пожалуйста. Даже смотреть на тебя — голова кружится. Можно подумать, ты участвуешь в какой-то дикой телевизионной программе: «Леди и джентльмены, как вы считаете, сможет ли участница наших состязаний отполировать этот прелестный кофейный столик — вернее, спустить с него шкуру — меньше чем за тридцать секунд?» Какой приз победителю, Джил, — годовой запас чистящих средств?
— Очень смешно. — Джиллиан лишь на секунду придержала тряпку, которой протирала кофейный столик, и продолжила работу. — Я не могу присесть, Барб! — Она быстро собрала разбросанные журналы и положила их на сверкающую столешницу так, как рекомендуется в буклетах по интерьеру: веером.
Выглядело неплохо, к тому же журналы прикрыли царапины, которые возникли, когда она лет семи- восьми от роду бросила на столешницу роликовые коньки.
— Прекрасно можешь, Джил. Это совсем не трудно, правда. Становишься перед стулом… подойдет любой, лишь бы стоял поближе… сгибаешь колени и…
— Все понятно, Барб, но я действительно не могу рассиживаться. Тед будет дома в половине восьмого, а мне еще надо пройтись всюду пылесосом и быстренько принять душ перед тем, как поеду встречать его в аэропорт. О, почему муниципалитету понадобилось именно сегодня рыть под моими окнами
