Под его взглядом ей вдруг показалось, что в комнате слишком жарко. Он все еще держал ее руку, но Брэнди заметила это, только когда он приложил ее пальцы к губам.
Уитни мигом раскалилась добела:
— Это еще каким образом?
Зак объяснил:
— Я на каждом званом вечере стараюсь познакомиться со всеми хорошенькими женщинами.
Он потянул Брэнди к столу и отодвинул для нее стул.
— Что ты стараешься, я знаю, — неприятным голосом сказала Уитни. — Как раз поэтому я и не собиралась тебя представлять. Это было бы все равно что выдать тебе сертификат качества. Брэнди — не просто хорошенькая женщина на вечеринке. Она стоит троих таких, как ты, Форрест. Так что отвали, будь добр.
У Зака был такой вид, словно он даже не слышал этого приказа.
Брэнди приятно было узнать, что не одну ее он игнорировал, продолжая поступать по-своему. Оказывается, и с другими он бывает непробиваем, как скала, с облегчением отметила она.
Он церемонно усадил Брэнди и двинулся в обход стола, собираясь подвинуть стул и Уитни. Уитни свирепо взглянула на него, и он просто показал на карточки с именами, украшавшие каждое место за столом. Прочитав надписи, она вздохнула и наконец уселась.
— Есть ли на свете что-нибудь такое, до чего бы даже ты не унизился, Зак? — спросила она. — Я думала, подменять карточки — это слишком даже для тебя, но...
— Я до них не дотрагивался.
У него был совершенно невинный вид.
— Значит, подкупил кого-то, кто дотронулся, — буркнула Уитни. — Это одно и то же.
— Этот субъект из Сиэтла вам бы не понравился, честное слово. Он слишком любезен — вы бы умерли с тоски, не успев доесть закуску.
— Ну, с тобой-то нам это не грозит, не правда ли? — ласковым тоном сказала Уитни. — Как же вас угораздило встретиться?
— Зак — мой новый Санта-Клаус, — сказала Брэнди.
—
Уитни была в шоке.
— Разве Росс тебе не сообщил? — спросил Зак.
— Только не говорите мне, что это была его идея, — решительно сказала Уитни.
Брэнди пробормотала:
— Ну не моя же.
Макс наклонился вперед.
— У нас еще не было случая поговорить с Россом. Мы приехали всего за полчаса до начала вечера.
Официант в униформе принес им закуску — огромные сочные маринованные креветки.
После ухода официанта Зак задумчиво добавил:
— Росс, должно быть, не упомянул об этом, потому что из-за меня чувствует себя не в своей тарелке. Но все это только для того, чтобы помочь мне преодолеть трудные времена, вы же понимаете.
— Не сомневаюсь, что в конце концов ты встанешь на ноги, — сказала Уитни.
— О, я в этом уверен.
— Жду не дождусь это увидеть, — сказала Уитни.
— Что? Как я встаю на ноги или как играю Санта-Клауса? Ты еще успеешь на вечернее представление, если захочешь, — я сегодня работаю последний час перед закрытием универмага. — Он взглянул на часы. — Вы поможете мне следить за временем, правда, Брэнди?
— Безумное расписание, — сказала Уитни.
— Я не жалуюсь.
— Правильно делаете, — тихо сказала Брэнди, — вы это расписание сами выбрали.
— Вы весьма твердо настояли на часах, которые я выбрал сам.
— Я также предлагала вам обсудить это расписание и, может быть, упростить его, Зак.
Он улыбнулся.
— Значит ли это, что вы предпочли бы, чтобы я остался здесь? Это чудесно, Брэнди, ведь вечер был бы безнадежно испорчен для нас обоих, если бы мне пришлось уйти.
Уитни сидела с таким видом, как будто креветка, в которую она только что вонзила зубы, оказалась кислой. Но при этом Уитни молчала.
Брэнди вгляделась в нее с недоумением.
Она знала Уитни Таунсенд уже несколько лет, с тех пор, как начинала учиться на менеджера под ее началом, и ни разу за это время не было случая, чтобы эта женщина полезла в карман за словом.
— Это восхитительная работа, — беззаботно продолжал Зак. — Я все больше к ней привязываюсь. Видите ли, она полна непредсказуемости. Только что меня перемазали шоколадными поцелуями — и вот я уже защищаю саму идею Деда Мороза перед ребенком, который на самом деле уже великоват, чтобы его держали на коленях. Вчера я не только спас потерявшегося малыша, но и остановил кровотечение из носа у другого — после того как двое мальчишек поспорили, чья сейчас очередь. Я чувствовал свою огромную значимость.
Брэнди нахмурилась:
— Я не видела рапорта об этом.
— О чем? О разбитом носе? Ничего страшного не случилось. Они сами прекратили драку, как только вспомнили, что на них смотрит Санта-Клаус.
— Во всех случаях, когда покупателю требуется медицинская помощь, я должна быть поставлена в известность, Зак.
— Там требовалась не столько медицинская помощь, сколько утешение. Нос пострадал незначительно.
— Все равно...
— Знаете, Брэнди, если бы вы научились иногда делегировать подчиненным какую-то часть своих полномочий, от этого была бы только польза.
Зак говорил мягким тоном, и все же его замечание несколько уязвило Брэнди. И не только само замечание, но и ее собственная реакция на него. Это ее магазин, Брэнди за него отвечает, и не дело Зака ее критиковать.
А поставить в известность он был обязан. В должностной инструкции, которая была ему выдана, вполне ясно сказано, что каждый раз, когда покупатель нуждается в медицинской помощи, независимо от того, каким незначительным кажется инцидент, этот факт должен быть доведен до сведения директора. Легкое недомогание всегда может превратиться в серьезное, и кончится тем, что всю ответственность возложат на магазин, особенно если не осталось документальных свидетельств того, какая именно помощь была оказана покупателю.
Неужели Зак не понимает, что правила составляются не шутки ради, а в силу веских причин? Только пару дней назад он согласился консультироваться с ней во всех важных случаях — и вот уже снова все берет в свои руки.
— Жаль, что это сезонная работа, — услышала Брэнди голос Уитни. — Ты мог бы сделать карьеру.
— Это мысль. В следующий раз я могу сыграть Святого Валентина, потом эльфа. И место Пасхального Кролика, я уверен, вакантно. Костюм, правда, может быть немножко неудобен — весь этот тяжелый мех.
Оркестр заиграл, когда они доели закуску, и Макс, наклонившись через стол, пригласил Брэнди на танец. Меньше всего ей хотелось сейчас танцевать с Максом, но правила хорошего тона не позволяли отказаться.
Музыка была медленная, спокойная, так что Брэнди легко могла через плечо Макса наблюдать двоих за столиком, углубившихся в беседу.
— Интересно, о чем это они? — сказала она наконец.
