пыталась догадаться она. И если б они были не посреди зала, полного гостей, что бы он сделал?
Они вернулись к столу; Уитни встретила их спокойным изучающим взглядом. Он не был недружелюбным — просто оценивающим. Брэнди все же немного занервничала и попыталась рассмеяться, говоря:
— Обычно у тебя бывает такой взгляд, когда ты проводишь ревизию.
Уитни не ответила. Вместо этого она сказала:
— Я слышала, у вас в магазине что-то случилось на днях?
— Ты имеешь в виду нашего грабителя?
Брэнди попробовала кусочек вырезки; мясо было такое нежное, что одного веса ножа было почти достаточно, чтобы резать его.
— Думаю, теперь нам придется проводить боевую подготовку всех сотрудников.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — сказала Уитни. — Хочешь рискнуть?
— Как себя чувствует ограбленная продавщица? — спросил Зак.
— На удивление хорошо, насколько мне удалось точно определить. — Брэнди отложила вилку. — Я навещала ее сегодня днем; она настаивает на том, чтобы вернуться на работу завтра же.
— А не рано?
— Не смотрите на меня так, Зак. Я предложила ей взять несколько дополнительных выходных, но она думает, что чем дольше просидит дома, тем труднее ей будет потом возвращаться, и с этим трудно спорить.
— Особенно когда у вас не хватает людей, — пробурчал Зак.
— Вот именно.
Это был отличный повод, чтобы упомянуть о его привычке посылать потенциальных работников наверх, в кадры.
— Раз уж мы заговорили о работниках, Зак...
— Да?..
Брэнди передумала. Дискуссии этого рода лучше вести с глазу на глаз, к тому же у нее, кажется, пропала всякая охота углубляться в деловые разговоры.
— Ничего. Побеседуем об этом позже.
Зак улыбнулся, и разговор перешел на другие темы. После обеда он опять повел ее на танцплощадку. Оркестр играл одну за другой медленные, тихие, задумчивые мелодии, и Брэнди потеряла всякое представление о времени к тому моменту, когда он вдруг освободил одну руку, чтобы посмотреть на часы.
— Вам не надо выходить в последнюю смену, — пробормотала она.
Голос Зака звучал мягко и лениво:
— Вам ведь хорошо, правда, Брэнди? Магазин уже несколько часов как закрыт. Уже почти полночь.
— В самом деле?
Она смутно удивилась тому, как мало это ее волнует.
— Боитесь, что я превращусь в тыкву, когда часы пробьют двенадцать?
— Вы обычно так делаете? — Он не ждал ответа. — Дети собрались довести до белого каления бэби- ситтера, проведя всю ночь без сна, и я обещал заглянуть к ним в двенадцать, чтобы проверить, как идет сонный праздник. Хотите пойти со мной?
Она даже не колебалась.
— Идем.
Комната, из которой он вышел в начале вечера, была теперь тиха и темна. Свет падал только от ночника, стоявшего на письменном столе в углу. Это была, очевидно, комната мальчика; сам он свернулся калачиком на верхнем этаже двухэтажной кровати, под одеялом с нарисованными ковбоями. На нижнем этаже, в окружении дюжины кукол и игрушечных зверей, лежала девочка, которую Брэнди уже видела. Ее розовые щечки раскраснелись; она спала, уткнувшись в толстое, мягкое пузо мехового медведя-панды и отбросив стеганое одеяло с оборочками.
— Один — ноль в пользу бэби-ситтера, — прошептал он. — Я так и думал, что до полуночи им не продержаться.
Брэнди вгляделась в его лицо — на нем читалась нежность.
— Вы очень привязаны к ним, не так ли?
— Это совершенно особенные дети.
Он поправил напоследок ковбойское одеяло и повел Брэнди назад в коридор. В укромном уголке над лестницей он остановился и повернул ее лицом к себе.
Почти машинально Брэнди положила руки ему на грудь — чтобы сохранить некоторое расстояние между ними, как она думала. Или, может быть, чтобы ладонями чувствовать его тепло и сильное биение сердца.
Даже в тусклом свете бриллиантовая гроздь на ее левой руке сверкала. Он поймал ее руку и повернул так, чтобы видеть, как играют камни. Потом тихо сказал:
— Позвольте мне, — и снял кольцо с ее пальца. Брэнди хотела было возразить, но еще не успела найти нужных слов, как кольцо уже скользнуло на палец ее правой руки.
— Так гораздо лучше, — шепнул он и поцеловал пустое место у основания пальца, на котором носят обручальное кольцо.
Брэнди никогда не думала, что это такое чувствительное место. Она ахнула, и Зак, отпустив ее руку, обнял ее.
В течение секунды Брэнди мысленно перебрала одну за другой причины, по которым ей не следовало позволять ему этого. Потом отбросила их все. Взяла его лицо в ладони и притянула к себе.
На этот раз все было совсем не так, как бывало раньше, когда он ее целовал. Казалось, его мучает жажда и только одна Брэнди может дать то, что ему нужно. Ощущение было таким острым, что пробирало Брэнди до костей.
Она не знала, долго ли он целовал ее: казалось, целую вечность, а все было мало. Когда наконец Зак поднял голову, он не сказал, а почти прохрипел:
— Я должен с вами поговорить, но сейчас не время и не место.
Брэнди не могла отвечать: горло перехватило. Она покачала головой, соглашаясь, что это не лучшая обстановка для задушевной беседы, но тут они услышали шаги — кто-то поднимался снизу по лестнице — и отпрянули друг от друга как раз вовремя.
— Вот ты где, Зак, — раздался веселый голос. Брэнди не узнавала этого человека — должно быть, он не администратор в «Тайлер-Ройал», а один из друзей Клейтонов.
— Как твой игрушечный бизнес? Я хотел тебя спросить...
Зак сделал нетерпеливый жест, словно желая оборвать говорившего. Брэнди прекрасно понимала его чувства: сама она вряд ли выдержала бы сейчас еще одну дискуссию о системе бухгалтерского учета. Ей нужно было несколько минут покоя, чтобы привести в порядок мысли.
— Извините меня, — пробормотала она.
— Я буду ждать вас внизу, — сказал Зак, и Брэнди ускользнула в гардеробную.
Уитни сидела перед туалетным столиком, крася ресницы. Она посмотрела на Брэнди в зеркало и слегка прищурилась.
Как будто поцелуи все еще горят у меня на губах, виновато подумала Брэнди.
Уитни макнула щеточку в тушь и наклонилась еще ближе к зеркалу.
— Мне легче откусить себе язык, чем говорить тебе это, — пробурчала она, — но остерегайся Зака.
Брэнди не смотрела на нее, она рылась в сумочке в поисках губной помады.
— Почему? Он тебе не нравится?
— Нравится, конечно. Он всем нравится. Он просто очарователен, как все эти ребята, живущие по принципу «поматросил и бросил». Но ты никогда не знаешь, что у него на уме. Эта нелепая история с Санта-Клаусом мне пока совершенно непонятна.
Брэнди старательно обводила губы. По возможности небрежно, как бы невзначай, она сказала:
