– Неужели няня и вправду позволяла тебе на завтрак есть пончики с шоколадом?
Он закивал утвердительно.
– И еще какао. Я люблю какао, – с надеждой в голосе добавил он.
Что ж тогда удивляться, думала она, если ребенок временами бывал невыносим. После таких доз шоколада, сахара, да еще кофеина… он же перевозбуждался!
– Ты знаешь, что мамочка у меня умерла? – рассудительно спросил он.
– Да, Ники.
– И поэтому теперь у меня должны быть няни. Ты моя новая няня?
– Нет, мой дорогой.
– О! Как плохо. Ты мне нравишься.
Сердце у нее как-то странно сжалось.
– Ты тоже нравишься мне, Ники.
Она не успела расчувствоваться, потому что Ники выпалил следующий вопрос:
– Почему у тебя дома птичка?
– Потому что это домашняя птичка.
– А почему в клетке?
– А вдруг Флойд улетит и потеряется? Хочешь, мы дадим ему немножко тоста?
Ники, похоже, одолевали сомнения.
– Он не укусит?
– Нет, если только ты будешь стоять тихонько и не напугаешь его.
Разумеется, он не устоял тихонько; прежде чем Флойд к нему приблизился, Ники взвизгнул и уронил свой кусочек тоста. Попугай склонил голову набок и заметил:
– Пер-рвый удар.
У Ники округлились глаза.
– Он со мной разговаривает!
Аманда, сама до сих пор удивляющаяся метким замечаниям Флойда, отломила еще кусочек от тоста.
– Попробуй еще разок.
– Сделай так, чтобы он сказал «Ники»!
– Не могу.
– Почему?
– Потому что ему нужно обдумать каждое слово и потренироваться. Ты, например, можешь произнести с ходу «противоконцептуалистический»?
Ники захихикал.
– Вот уж нет. Оно слишком длинное.
– Согласна – если все сразу, то, конечно, нет. Не можешь. Но держу пари, если разбить это слово на части и потренироваться как следует, ты сумеешь его повторить. Флойд тоже может выучить твое имя, если ты будешь часто его говорить вслух. Только нужно набраться терпения и называть свое имя всякий раз, когда подходишь к клетке. За день или два ничего не получится.
Потребовалось еще три попытки, чтобы Ники угостил наконец Флойда кусочком тоста, и минут десять уговоров, чтобы он научился гладить кончиками пальцев нежно-голубые перья на грудке попугая.
– Он такой мягкий! – в благоговейном восторге прошептал Ники.
К вечеру попугай и малыш крепко подружились. Когда Чейз – в девятом часу – возник на пороге, Ники стоял на табурете около клетки, кормил Флойда листиками салата и через каждые несколько секунд повторял:
– Скажи «Ники»!
Чейз, приподняв бровь, взглянул на Аманду.
– У бедняжки Флойда слегка измученный вид.
– У него выдался нелегкий день. Зато Ники обо всем забыл, даже перестал чесаться. – Она достала покрывало для клетки. – Пожалуй, на сегодня достаточно. Молитва на ночь, Флойд.
Флойд, похоже, как следует обдумал ее слова, но все же повиновался, после чего сунул голову под крыло, прежде чем Аманда накрыла клетку покрывалом.
– И Ники тоже пора в постель, – нежно добавила Аманда. – Мы только ждали – вдруг ты придешь пораньше.
Ники выпятил нижнюю губу и изучающе уставился на нее, явно прикидывая, не пройдет ли номер с плачем успешнее в присутствии папы. Прежде чем он успел прийти к решению, Чейз подхватил его на руки, и малыш обнял отца за шею.
– У тебя тоже слегка измученный вид, Аманда, обратился к ней Чейз. – Не хочешь, чтобы я на ночь снял с твоих плеч заботу?
Она покачала головой.
– В этом деле я профессионал. У всех моих подруг есть дети, и я иногда беру их даже на неделю.
– Что ж, если ты уверена, что…
– Но я все-таки переселила его в кабинет. Провести вторую ночь на тахте мне здоровье не позволит.
Чейз, расхохотавшись, зашагал в сторону кабинета, укладывать Ники. Появился он оттуда почти через час, когда Аманда уже дремала, убаюканная тихой мелодией струнного квартета, доносившейся из стереопроигрывателя.
– Извини, что так долго, – сказал Чейз. – То водички попить, то еще раз поцеловать, то «самую распоследнюю» сказку закончить – так время и пробегает. Ты хоть представляешь, сколько у тебя сказок с картинками?
– Ему не сказки нужны, а ты сам. – Она прикрыла ладонью рот, подавляя зевоту.
– Наверное, мне пора, – сказал Чейз. – Ты тоже должна отдохнуть.
Аманде послышалось в его словах сожаление, и она на секундочку позволила себе помечтать – почему ему так не хочется уходить. Глупо, конечно. Он не мог, естественно, не догадываться о своем влиянии на женщин, но это не значило, что его влекло к ним с той же силой.
– Может, задержишься ненадолго? – спросила она. – Вдруг Ники не сразу заснет?
– Да, конечно, – ровным тоном отозвался он. Звуки струнного квартета растаяли в тишине, и Чейз, подойдя к проигрывателю, пробежал взглядом по целому ряду компакт-дисков. – Ты позволишь?
– Выбирай, что понравится. Ты ужинал?
– Перекусил в перерыве. – Он выбрал фортепианный концерт.
– Тогда, может, вина?
– Звучит неплохо, но ты сиди. Просто скажи, что достать.
– Вино в холодильнике. Бокалы в шкафчике над раковиной.
Пару минут он чем-то бренчал у нее на кухне, затем вернулся и протянул ей бокал на длинной ножке. Хрустальной посуды у нее было не так уж и много, и эти бокалы она очень любила. Он присел рядышком.
– Вчера ночью ты упомянул о кошмарах. Что, они часто бывают?
– Время от времени. Теперь уже реже.
– Я предпочитаю заранее знать о таких вещах.
– Не могу поверить своей удаче, что ты оказалась рядом именно в тот момент, когда Ники нужна была помощь, и что ты согласилась взять на себя такую заботу. – Он приподнял в молчаливом тосте бокал.
Аманда пожала плечами.
– Я люблю детей и с удовольствием общаюсь с ними.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, и все же… – Он поставил бокал и указательным пальцем приподнял ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. – Спасибо, Аманда.
Глаза у него как будто золотые, с удивлением отметила Аманда. Должно быть, все дело в отблеске абажура…
Его поцелуй был не более чем нежным, теплым, мимолетным касанием губ. Он закончился прежде, чем Аманда успела собраться с мыслями, уж не говоря о том, чтобы как-то отреагировать.
