Она пришла в ярость – хотя, с другой стороны, что еще мог Чейз сказать ему? Никакое другое объяснение не облегчило бы ситуацию. Четырехлетний малыш не принял бы никакого другого объяснения. Вдобавок у этих слов была хоть видимость правдоподобия.
– Солнышко мое, – беспомощно произнесла она в ответ.
Чейз опустил ладони на плечи Ники. Кончики его пальцев прикоснулись к талии Аманды, и она вздрогнула.
– Пойдем-ка, Ники. Аманде нужно заниматься сломанным лифтом.
А она и забыла о застрявшем в лифте Джоне.
Ники всхлипнул, но позволил оторвать себя от Аманды. Когда его теплое тельце перестало согревать ее, она словно застыла от пронизывающего холода.
– Не знаю даже, когда починят лифт, – извинилась она. – Боюсь, что и грузовой сейчас тоже не действует. С ним только Джон умеет обращаться, так что пока его не вызволят…
Чейз не стал утруждать себя ответом. Он повел Ники к лестнице и у первой ступеньки остановился, со вздохом взглянув наверх. Аманда не могла его винить: шесть пролетов – нелегкий подъем, к тому же на последних этажах ему наверняка придется нести Ники.
Аманда отправилась в свой кабинет – звонить мастеру по ремонту лифтов. Вернувшись, она обнаружила Джо Смита, задумчиво жующего зубочистку у стойки дежурного.
Безо всякого сомнения, он наблюдал сцену в вестибюле от начала до конца. Какого черта она решила отгородить бар от холла стеклянной стеной?!
– Редактор будет счастлив заплатить за такую историю, – сказал он.
– Денег не хватит, – рявкнула Аманда. Она ринулась к служебной лестнице и первые два пролета преодолела на одном дыхании. К тому моменту, когда она добралась до третьего этажа, гостиничный слесарь сумел открыть внешние двери в шахту лифта. Нижняя треть кабины теперь была видна, но ее двери все еще не желали открываться, и Джон по-прежнему был там заперт.
Пожарный выход на лестницу оказался раскрыт, и она услышала голосок Ники прежде, чем увидела его самого.
– Больше не хочу играть в скалолазов, – жалобно говорил малыш.
– Тогда давай притворимся, что мы ракеты, взлетающие к самым звездам, – ответил голос Чейза.
– Ракеты, папочка, не устают.
– Ну, я бы за это не поручился.
Ники увидел Аманду, и вся его усталость словно улетучилась в мгновение ока. Мальчуган опрометью кинулся к ней.
– Не хочу идти пешком, папочка. Почему я не могу просто пойти к Мэнди?
– Потому что Мэнди тоже здесь, и вдобавок слишком занята, чтобы заниматься тобой.
Ники обиженно надулся.
Чейз взмахом руки указал на собравшихся около лифта людей.
– Все это надолго?
– Даже не знаю, – призналась Аманда. – Мастер уже едет сюда, но ему понадобится время – еще час или два. Так что если нам не удастся запустить лифт собственными силами…
– Час или два? Мне казалось, ты чудеса творишь с любыми мастерами!
– Это и
– Оч-чень утешительная весть, – протянул Чейз. – Ну все, Ники, отдохнули. Пойдем.
– Не хочу никуда идти, – заныл Ники. И все же их шаги начали удаляться от нее вверх по лестнице, и Аманда, прижав пальцы к вискам, постояла с минутку, стараясь вернуть хоть видимость душевного равновесия. Сарказм в голосе Чейза подействовал на нее так, словно он ударил ее – впрочем, может и бессознательно, он этого хотел. Она его, собственно, и не винила: наверно, раньше, до возвращения в Спрингхилл, жизнь ему казалась намного проще.
Прошел почти час, прежде чем им удалось раздвинуть двери лифта настолько, чтобы Джон выскользнул оттуда в фойе. Едва он сделал несколько глубоких вдохов и глотнул воды, как Аманда сказала:
– Мне тяжело просить тебя об этом, Джон. Но единственный способ помочь людям подниматься и спускаться – грузовой лифт, а кроме тебя, им никто не умеет управлять…
Джон, не успевший вернуть себе нормальный цвет лица, еще сильнее побледнел при мысли тут же оказаться в другом лифте.
– Ладно, – храбро отозвался он. – Дайте только минутку посидеть на воле.
– Отлично. А я сейчас спущусь в вестибюль и сообщу, что больше не нужно подниматься пешком.
В вестибюле оказалось полно людей. Одни слонялись, ожидая, когда же починят лифт, другие шагали по лестнице. Похоже, большей части съемочной группы происшествие показалось из ряда вон выходящим. А Джессамин Арден содрогнулась от предложения подвергнуть свою особу опасностям подъема на грузовом лифте.
– Я подожду, – кисло произнесла она и закинула одну изящную ногу на другую. – И будет лучше, если вы поторопитесь: я и так уже оторвала уйму времени от своего отдыха.
Аманда с большим трудом удержалась от замечания, что только младенцы капризничают, если не поспят днем. Тем не менее она смолчала и спокойно достала запасные ключи от своей квартиры.
– Если желаете, можете воспользоваться моим номером, мисс Арден. Это на втором этаже. В холодильнике напитки, а книги и журналы повсюду. Отдыхайте, прошу вас.
Джессамин подумала и слегка наклонила голову.
– Полагаю, мне это подойдет.
Едва только Джессамин удалилась на достаточное расстояние, как Трисия пробормотала:
– Это не женщина, а гадюка.
Аманда сделала вид, что не слышит. Учитывая творившееся вокруг, она сейчас меньше всего была намерена читать своему персоналу лекции о необходимости безукоризненного обслуживания капризных клиентов, к тому же сама она была согласна с высказанным мнением.
Пару часов спустя Аманда подписала чек на колоссальную сумму за сделанный ремонт и отправилась наверх сообщить Джессамин, что лифт в порядке. Она не удивилась, издалека услышав, как орет ее телевизор. Не удивила ее и масса грязных тарелок, раскиданных по всей гостиной.
Но она была потрясена, более того, она пришла в ярость, увидев, что Джессамин развлекается перелистыванием ее альбомов, до этого надежно спрятанных под старым одеялом в сундуке.
Хуже того, Джессамин и в голову не пришло извиниться.
– Какое захватывающее чтиво, – сказала она и обвела рукой аккуратно вырезанные заметки. – Здорово вы влюбились в Чейза, а?
– Это личные вещи, мисс Арден. – Голос Аманды дрожал от ярости. – И они лежали в закрытом сундуке.
У Джессамин расширились глаза.
– Но, дорогая моя, вы ведь пригласили меня к себе и позволили читать свои книги! – Она перевернула следующую страницу. – Ничего удивительного, что вы повисли у Чейза на шее. И ничего удивительного, что он нырнул в ваши объятия. Такого рода обожание льстит самолюбию мужчин. Ненадолго, разумеется. Проходит немножко времени – и преклонение надоедает. Но пока впечатления остры…
Аманда прошла через спальню.
– Лифт работает, вы можете подняться к себе в номер.
– Не знаю, рискну ли я зайти в лифт одна, – надула губки Джессамин.
Аманде хотелось ответить, что, поднимаясь в одиночестве, Джессамин в случае остановки обеспечит себе максимум кислорода. И что лично она, Аманда, не возражала бы, если бы Джессамин торчала в лифте до конца света. Однако все эти мысли она оставила при себе, а вслух лишь заметила:
– Его как следует отремонтировали, так что опасности нет.
Закрыв за Джессамин дверь, она прислонилась к косяку, изо всей силы стиснув кулаки. Эта женщина… Как она только посмела копаться в ее личных вещах?!
Не нужно об этом думать, оборвала она себя. Нужно радоваться, что Джессамин обнаружила лишь
