– Тогда договаривайся, а мы для них яблочки, там, мандаринчики с нашей базы захватим.
– Коньяк кончился, – Засядко стряхнул последние капли в рюмку Леонида Федоровича.
В ту же секунду, словно услышав его слова, через порог переступила Мария Павловна.
– Чувствую – у вас кончилось горючее, – она прошла к серванту и распахнула дверцу. – Здесь есть все, берите, пожалуйста, сколько угодно.
Женщина хитро взглянула на Чабанова и выставила еще одну бутылку коньяка.
– Что вам принести на горяченькое?
– А кто принесет?
– Понравилась?
– И где это вы их выращиваете? – Чабанов улыбнулся и подумал, что сколько Мария Павловна ни пыталась, но он не пользовался услагами ее «птичек» и всегда сам подбирал своих секретарш. – А, может, тут все просто – красота идет к красоте?
Женщина делано смутилась и отмахнулась тонкой рукой:
– Но вы к ней, по-моему, равнодушны.
– Я?! – Вскричал Засядко, прижав руки к груди.
– Нет, Михаил Петрович, о вас речи нет, вы тонкий ценитель женских прелестей, а вот Леонид Федорович…
– Что вы, Мария Павлона, для меня женская ккрасота – это воздух, без которого я и часа не прожил бы, – усмехнулся Чабанов, – только я никогда не брал в руки эстафетной палочки.
– Он шутит, – полковник взял с подноса третью рюмку, – мы готовы исправить свои ошибки. Поэтому выпьем за радость наших глаз, за вас, Мария Павловна.
Она, смеясь, подняла рюмку, чуть прикоснулась к ней губами и вышла.
Чабанов, проводив женщину взглядом, повернулся к Засядко.
– Послушай, Михаил Петрович, у меня к тебе небольшая просьба. Один наш инженер хочет годик – другой отдохнуть от заводской жизни и послужить в армии.
– Нет проблем, в каком он звании?
– Лейтенант, связист. Только он хочет служить там, где служил его отец – в погранвойсках, на южной границе.
Полковник хмыкнул:
– Делов-то, пусть завтра зайдет ко мне часиков в десять и мы все решим.
– Вот и прекрасно. Теперь о деле: когда летим на охоту?
– В конце недели устроит?
– В пятницу, в четыре в аэропорту.
– Идет.
ГЛАВА 6
Лейтенант Зангиров плавал в собственном поту. Порой ему казалось, что он едет не в железнодорожном вагоне, набитом военными, а в большой консервной банке с мясными полуфабрикатами, обернутыми в зеленые листья салата. За грязным окном в полуденном мареве плыли невысокие барханы, между которыми бегали колючие шары перекати-поля. И все это не менялось уже десятый час. Соседи по купе разложили на полке газету и, азартно крича, играли на ней в карты. Мятые трешки и пятерки кочевали от игрока к игроку. Зангиров смотрел на эти бумажки и удивлялся – сегодня деньги не вызывали в нем желания положить их в собственный карман.
«Ежемесячно на твой счет будут класть по две тысячи рублей, – вспомнил он разговор в темноте с незнакомым мужчиной. – Если тебе удасться наладить мост на ту сторону, то каждый проход каравана будет увеличивать твое состояние на десять тысяч, плюс призовые проценты от прибыли. Все хорошо подготовлено, от тебя требуется лишь осторожность и желание выполнить задание. Организационная жилка у тебя есть. Сейчас я убедился, что ты можешь, увлекаясь, увлечь за собой и других. Это хорошо. Человек, по сути своей, слаб. Им управляют инстинкты и желания, поэтому он сначала увлекается, идя за призраком чувства или мечты, и только потом, если может, начинает думать и удивляться своим решениям. Я не гоню тебя, в этом деле нужно сразу отмести всякую спешку и грубость. Работать придется среди контрразведчиков, разведчиков и всякого рода следопытов. Одно неосторожное движение и все можно провалить, помни об этом, но не трусь. Я верю, что у тебя все будет хорошо.»
Зангиров не знал, что с ним разговаривал сам Чабанов, решивший ближе познакомиться со своим посланцем на рубеж. Леонид Федорович остался доволен молодым инженером. Тот за несколько минут не только изложил несколько вариантов плана своей будущей работы, но и толково отстаивал каждый из них, говоря о положительных и отрицательных сторонах разработки.
Товарняк с единственным плацкартным вагоном, в котором вместе с другими офицерами и солдатами ехал Зангиров, пришел на конечную станцию – самую южную точку СССР, около полуночи. Муса вышел на перрон и поразился тому, что и на открытом воздухе было очень жарко. Он снял фуражку и вытер платком пот, выступивший на лбу.
– Лейтенант Зангиров? – Прямо в ухо выдохнул кто-то.
Сердце молодого человека оборвалось от страха.
– Я, – выдохнул он, дернувшись от неожиданности.
– Прапорщик Березняк, – военный, едва различимый в тусклом свете станционных огней, кинул руку к
