не считают своей главной обязанностью заниматься книгами. Главное – это создать атмосферу открытости и доступности. Многие люди испытывают затруднения в общении, зато они могут запросто зайти в библиотеку. Уверена, вам не раз приходилось слышать, как выросший в бедности ребенок, ныне преуспевающий, говорит, что его спасла библиотека. Да, конечно, знания, собранные в книгах, а теперь еще и в компьютерах, значительно расширяли его горизонт. Но библиотека предоставляла ему еще и место. Если дома происходила крупная ссора или драка, ребенок мог убежать от нее в тихую библиотеку. Если дома его не замечали, здесь он мог найти возможность общения с людьми. И при этом не обязательно было вступать в разговоры. Удивительные связи порой образуются между людьми. Зачастую достаточно чувствовать присутствие человека, даже если вы и словом с ним не обмолвились.
Когда я стала директором Публичной библиотеки Спенсера, я поставила перед собой задачу сделать ее более открытой, доступной и привлекательной для посетителей. Разумеется, я не забывала заботиться о поступлении новых книг, но больше всего мне хотелось изменить царящую в ней атмосферу. Чтобы люди чувствовали себя у нас комфортно, ощущали себя членами общины, а не просто посетителями муниципального учреждения. Я попросила выкрасить стены в более яркие цвета, заменила внушительную темную мебель на более удобные столы и стулья. Я организовала сбор средств для приобретения картин и бюстов знаменитых писателей, поэтов и ученых, которые мечтала расставить на стеллажах. Я просила сотрудников встречать посетителей с приветливой улыбкой, обязательно с ними здороваться. Примерно через полгода в коробе для возврата книг я нашла крошечного Дьюи и сразу поняла, что он отлично подходит для осуществления моих планов. Несмотря на перенесенные испытания, он оказался спокойным котенком с уравновешенной психикой и дружелюбным нравом. Но я думала, что он будет всего лишь ярким, живым пятном в убранстве библиотеки, что если он изредка выйдет из своего укромного уголка и пройдется по залам библиотеки, у людей возникнет ощущение уютного дома.
Но Дьюи и не собирался держаться в тени. Как только подушечки у него на лапках зажили (он отморозил их за время пребывания в металлическом коробе для книг) и малыш стал передвигаться более уверенно, он сразу занял среди сотрудников ведущую роль. Парадокс в нашей работе заключается в том, что библиотекарь не может вести себя слишком дружелюбно. Люди должны чувствовать себя у нас желанными визитерами, но ты не должен им навязываться. Библиотека – не среда для общения. Человек может зайти сюда в любое время, но не обязан вступать в пространные разговоры, если у него нет на это желания. Это зависит от него самого. Если ему хочется поговорить, он может это делать хоть целый день. Если он хочет оставаться наедине с собой, библиотека дает ему и эту возможность. Многие люди, особенно предпочитающие одиночество или не очень уверенные в себе, ценят библиотеку именно за это сочетание уединенности и публичности, за возможность побыть среди людей без необходимости поддерживать с ними общение.
Дьюи загадал библиотекарям загадку, в частности, в случае с Биллом Малленбергом. В течение многих лет Билл занимал должность директора школы Спенсера. Эта серьезная и уважаемая работа предполагала необходимость еженедельно беседовать с сотнями людей. Билл тяжело перенес уход на пенсию, так как внезапно оказался не у дел после стольких лет работы. Ситуация осложнилась тем, что как раз в это время у него умерла жена, которую он очень любил.
После ее кончины он стал каждый день приходить в библиотеку и читать газеты – не из желания сэкономить деньги на подписку. Просто дома ему было слишком одиноко. Как должны были вести себя сотрудники? Мы с ним здоровались, перебрасывались парой фраз, но втягивать его в более серьезные разговоры было бы нарушением этических правил. К тому же у нас была работа. Город платил нам не за то, чтобы мы поддерживали с людьми дружеские отношения или оказывали бы им терапевтическую помощь. Чтобы библиотека функционировала, каждый из нас работал минимум сорок часов в неделю.
И тут появился Дьюи. У него не было ограничений, сковывающих сотрудников библиотеки, и как наш общественный директор и официальный встречающий, он был свободен от работы. Дьюи не задумываясь подходил к незнакомцам и вспрыгивал к ним на колени. Если его сталкивали, он возвращался два-три раза, пока не понимал, что его присутствие нежелательно. И тогда он просто удалялся, ничем не выразив своего разочарования. Бесцеремонный кот не так раздражает, как чересчур назойливый и сочувствующий библиотекарь, потому что он не осуждает, не оказывает морального давления, не задает неприятных или тяжелых вопросов.
Однако, если посетитель принимал Дьюи, результат оказывался поистине поразительным. Со временем Биллу стало нравиться, что Дьюи сидит или даже спит у него на коленях, и уже через месяц его поведение изменилось. Главное – он начал улыбаться! Думаю, он улыбнулся впервые после смерти жены, когда Дьюи второй или третий раз забрался к нему на колени, оттолкнул газету и потребовал ласки. Теперь Билл постоянно улыбался, как раньше на работе. Он стал чаще разговаривать с персоналом, каждое утро проводил у нас все больше времени. Наблюдая за Биллом, я в первый раз осознала, что Дьюи не просто яркое и пушистое дополнение к убранству библиотеки.
После появления Дьюи количество посетителей резко возросло. Я не уверена, что это из-за него многие пришли сюда в первый раз, но нет сомнений, что именно его присутствие заставило их посещать нас снова и снова. Например, Ивонна пришла сюда, когда Дьюи было уже около полугода. Она прочла о его спасении в «Спенсер дейли репортер», но решилась зайти только летом. К тому времени Дьюи уже заметно подрос. С пушистым хвостом, блестящей рыжей шерсткой и «воротником», он чувствовал себя в библиотеке спокойно и уверенно. Ивонна увидела его, когда он величественно шествовал по залу, как король по своим владениям.
Какой красивый кот, подумала она. Я не видела, как они встретились. Думаю, это Дьюи первым подошел к Ивонне, потому что он всегда так делал. Но вполне может быть, что она сама потянулась к нему. Видимо, они успели подружиться, потому что как-то раз я обратила внимание, что Дьюи обычно держится рядом с ней. Он терся об ее ноги, обнюхивал ей пальцы, когда она его гладила, прислушивался к ее шепоту. Она комкала газету в мяч, кидала ему, и он хватал его, падал на спину и подбрасывал в воздух задними лапками. И эта игра продолжалась минут по пять, пока ему не надоедало.
Ивонна покупала ему разные мелкие игрушки, такие же, как своей Тоби. Она высоко поднимала руку с игрушкой, предлагал Дьюи подпрыгнуть и выхватить ее. Однажды она подняла игрушку на уровень своей головы, около пяти футов от пола.
– Ну, Дьюи, прыгай! У тебя получится.
Дьюи внимательно посмотрел на игрушку, затем опустил голову. Наверное, он не сможет так высоко прыгнуть, подумала Ивонна, и тут Дьюи повернулся, взвился в воздух – как ракета, вспоминала Ивонна, прямо как ракета – и выхватил игрушку из ее руки. Она изумленно уставилась на него и рассмеялась:
– Ты обманул меня, Дьюи! Вот плутишка!
В ноябре она пришла на день рождения Дьюи. Ее нет на видео, но это не удивительно. Ивонна из тех людей, которые могут стоять рядом с тобой целый час, когда ты вдруг увидишь и скажешь: «Ой, я и не заметила, что вы здесь». К таким людям относится молчаливый, но усердный работник, который, кажется, никогда не выходит из кабинета; соседка, которую вы редко видите, пассажирка в автобусе, не поднимающая взгляда от книги. В этом нет ничего грустного или досадного, ибо кто мы, чтобы судить о внутренней жизни человека? Откуда нам знать, что у него сегодня на душе? Соседи Эмили Дикинсон считали ее замкнутой старой девой, которая тихо и незаметно живет с родителями, тогда как она была величайшей американской поэтессой и поддерживала оживленную переписку с самыми блестящими писателями своего времени. Застенчивость не болезнь, а свойство личности.
А Дьюи был полной противоположностью Ивонны. Видеозапись того дня рождения запечатлела его во всей его красе и мастерстве уверенного в себе актера. Вокруг него толпились дети, отталкивая друг друга, чтобы занять выгодную позицию перед объективом, но Дьюи это нисколько не раздражало. Его хватали на руки, визжали от восторга, а он явно наслаждался вниманием. То он вспрыгивал кому-то на колени, то с аппетитом лизал именинный пирог – оформленный в виде мышки торт из кошачьего корма, украшенный тертым сыром, взбитым со сливками, – и нисколько не смущался, что на него с обожанием смотрят десятки детских глаз. Он подошел к Ивонне – по крайней мере, посмотрел ей в глаза, – и она почувствовала, что пришла не зря.
Я знаю это по тому, что произошло год спустя, в 1989-м, на вечеринке в библиотеке. Около двухсот людей пришли отпраздновать открытие библиотеки после перепланировки и ремонта, и я водила гостей по залам, показывая, что мы изменили. Ивонна тоже пришла, но держалась в тени, как когда-то в школе. Одно
