Дэр кинул на нее предостерегающий взгляд, взял очередную тряпку (чистую, отметила Шарлотта) и протер стеклянный циферблат какого-то прибора.
— Это важно для нас обоих, Шарлотта. Успех моего двигателя означает наш успех, ни больше и ни меньше. Без него… в общем, без него наше будущее во мраке.
— О, вы преувеличиваете, — улыбнулась она. — Как может наше будущее находиться во мраке? Вы граф, важная персона, у вас прелестная, очаровательная жена, которая непременно покорит высшее общество, тем самым улучшив вашу репутацию. Я уверена, что подарю вам красивых детей, если, конечно, ваше орудие выразит свое согласие, но я не вижу никаких причин, чтобы оно этого не сделало, хотя, конечно, я так и не поняла, почему орудие Антонио даже не дергалось ради меня, но право же, это к делу отношения не имеет. Перед нами расстилается блистательное будущее и что может ему угрожать?
Дэр перестал протирать прибор, покачал головой, ущипнул себя за переносицу и произнес:
— Давайте поговорим не спеша, хорошо? Чтобы легче было разобраться. Прежде всего мой титул не имеет никакого отношения к нашему будущему счастью. Все, что я приобрел вместе с титулом, — это горы долгов, которые вряд ли сумею выплатить в течение всей своей жизни, и три имения в столь печальном состоянии, что будет чудом, если они смогут содержать сами себя.
Шарлотта сочувственно улыбнулась мужу. Только представить себе, что графство не имеет никакого отношения к счастью! И все же он, по-видимому, как-то мрачно настроен по этому поводу. Ее охватило неподдающееся объяснению желание утешить его каким-нибудь подобающим супруге способом, и в голове вдруг вспыхнула яркая мысль. Она сумеет его утешить! Он расстроен, а она его жена, значит, ее долг утешить мужа. Шарлотта толком не знала, как это делается, — раньше ей никогда не приходилось утешать мужчин, тем более мужей. Когда Антонио расстраивался, он просто уходил к своим овцам. И все-таки вряд ли это слишком сложно. Людей утешают постоянно, в этом Шарлотта была уверена, а она женщина умная, и если хорошенько подумает, то непременно сообразит, что нужно предпринять.
— Во-вторых, вы не так долго пробудете в городе, чтобы успеть покорить общество.
Шарлотта копалась в мозгу, подбирая подходящее утешение, и где-то в глубине сознания всплыло воспоминание о том, как она была маленькой девочкой и как мама поглаживала ее по спине, когда она болела. Как раз то, что требуется! На ее губах заиграла легкая улыбка. Шарлотта подплыла к Дэру, положила руку ему на спину и посмотрела в глаза с (как она надеялась) искренней, подобающей жене заботой. Вообще-то Шарлотта не сомневалась, что это выглядит как желание, но очень надеялась, что Дэр этого не заметит, — она была почти уверена, что плотское желание не имеет никакого отношения к утешению человека.
— В-третьих, вы, кажется, совершенно меня не слушали, когда я говорил, что я вовсе не богатый человек, поэтому повторю еще раз: Шарлотта, я не сгущаю краски. Еще до того, как мы обвенчались, я сказал, что вам придется научиться строжайшей экономии. У меня нет денег на покупку нового гардероба для вас, и на путешествия, и на миллион других вещей, которые вы наверняка начнете от меня требовать, считая, что они вам положены. Все живущие в этом доме вносят свою лепту, и того же я ожидаю от своей жены.
Пальцы Шарлотты блуждали по мускулистой спине Дэра. Она всем своим существом отдалась ощущению тепла, идущего от его тела и проникавшего сквозь тонкую ткань рубашки в кончики ее пальцев.
Начав небольшими кругами поглаживать его по спине, как делала когда-то ее мать, она скоро сообразила, что гладит всю его спину долгими, плавными движениями, и от этих движений просыпалось все ее тело. Шарлотта отчетливо осознавала, что она женщина, он мужчина, и они тут одни. Законные муж и жена. Имеют право зачать потомство без осуждения и порицания.
— В-четвертых… — Дэр запнулся, в глазах появилось диковатое выражение — Шарлотта зашла ему за спину и принялась поглаживать его и второй рукой. Она раскраснелась, но твердо решила довести утешение до конца. В конце концов, это ее долг, а она всегда была послушной женой.
— А что до ваших ожиданий насчет моего мужского… э-э…
Внезапно Шарлотте отчаянно захотелось прикоснуться к его коже. Она подергала рубашку, вытянула ее из брюк и просунула под нее руки — туда, где так манила и звала его теплая плоть.
— Такой жаркий! — выдохнула она, проводя пальцами по каждой выпуклости и впадине, по линии ребер, и, переполнившись ощущением и запахом Дэра, наклонилась и прижалась лицом к его рубашке. — Вы заставляете меня пылать, муж мой. Мне кажется, что я горю.
Дэр застонал, выдернул у нее из рук рубашку, быстро повернулся и обнял Шарлотту.
— Шарлотта, крайне важно, чтобы вы выслушали то, что я вам скажу, — произнес он, жарко дыша ей в губы. У нее не осталось ни сил, ни времени обдумывать его слова. Слова больше ничего не значили — значение имел только огонь, разгоравшийся у нее внутри. «Пламя, — думала она, проводя ладонями по его груди и плечам. — Он как пламя в моей крови, он заставляет меня пылать от желания, вожделения и прочих чувственных, постыдных вещей». Шарлотта запустила пальцы в его золотистые волосы и легонько потянула.
— Это вы виноваты в том, что я пылаю. Сделайте же что-нибудь! — потребовала она, запрокидывая назад голову и предлагая ему свои губы, хотя и сомневалась, что сумеет выдержать тот жар, который непременно вызовет поцелуй.
— Мне жаль, что вы пылаете, — откликнулся Дэр, легко прикасаясь губами к ее губам. Шарлотта заелозила, крепче прижимаясь к нему.
— Правда? — Она потерлась о Дэра. Ее тело просто требовало этого.
— Нет, — ответил он и завладел ее губами. Их языки переплелись, и Шарлотта прижалась к нему еще сильнее. Она жаждала испробовать его на вкус, она приветствовала его возмутительное требование подчиниться. Шарлотта в жизни своей не подчинялась ни одному мужчине, но в Дэре было что-то по- настоящему особенное (наверное, его язык, решила она), что сломило ее сопротивление, превратив его в смутное воспоминание.
— Шарлотта… — Дэр оторвался от ее губ. Его дыхание было горячим и прерывистым. Она застонала и потянула к себе его голову, чтобы он еще раз поцеловал ее.
— Нет, Шарлотта, вы должны меня выслушать. — Дэр тяжело дышал, и выглядел он довольно рассерженным. Шарлотта потянулась, чтобы поцеловать его. Дэр негромко застонал, его пальцы впились ей в бедра, но тут он внезапно, необъяснимо, жестоко оттолкнул ее от себя, от теплого убежища, которое представляло собой его тело. — Прекратите сводить меня с ума! Мужчина может терпеть только до определенного предела! Стойте там, вот прямо там, не делайте больше ни шагу. Просто стойте там, а я буду стоять тут, и тогда вы не сведете меня с ума своими губами и… своим…
Шарлотта, чье беспокойное тело пылало желанием, отражавшимся в ее глазах, шагнула вперед.
— Стоп! — взревел Дэр и метнулся за свою машину. — Стойте, где стоите, и хватит так смотреть на мою грудь, иначе я не смогу удержать себя в руках!
— Но я не хочу, чтобы вы держали себя в руках. Я хочу, чтобы вы повели себя неистово, в точности как ваш язык при поцелуях. Я никогда не думала, что язык может быть таким возбуждающим, но ваш именно такой. Мне нравится, как он танцует у меня во рту. Нравится, как он гладит, дразнит и ведет себя по-хозяйски. И я не могу перестать смотреть на вашу грудь, она мне тоже нравится. Я хочу к ней прикоснуться. И еще попробовать на вкус. Хотите, чтобы я ее попробовала?
Дэр глубоко прерывисто вдохнул и дрожащей рукой пригладил волосы.
— Господи, дай мне сил пережить эту ночь. Хватит думать о моем языке, о моей груди, о вашем жарком шелковистом рте, о том, как идеально ложатся ваши груди в мои ладони, о совершенном изгибе ваших бедер… Выслушайте меня. То, что я хочу вам сказать, чрезвычайно важно, и жизненно необходимо, чтобы вы меня поняли.
Шарлотта с трудом сморгнула разочарование — ну почему он не кинулся на нее и не овладел ею прямо тут, на месте? Хотя, если подумать, то плотские утехи на грязном полу вряд ли стали бы особенно приятным опытом.
— Очень хорошо, — согласилась она и стиснула руки, чтобы удержаться и не погладить его очаровательную золотистую кожу. — Раз вы не хотите, чтобы я попробовала вас на вкус, чтобы прикасалась к вам и, может быть, приласкала бы ваше мужское орудие так, как советует Вивьен ля Блу, я выслушаю
