Ни за что, ни за что на свете она не будет спать здесь сегодня ночью. Или когда-либо еще.
Медленно и осторожно она разжала руки и встала на стуле, все еще следя за насекомыми немигающими глазами, словно опасаясь, как бы они не полетели в ее сторону.
Умеют ли они летать? Лучше об этом не задумываться.
Она набрала побольше воздуха и рванула в спальню, где бросилась на кровать рядом с Деймоном. Он промычал что-то, когда она толкнула его в бок:
— Я не буду там спать! Там тараканы! Огромные!
— Ммм.
— В той комнате будешь спать ты!
— Нет. — Он притянул Кейт к себе.
— Но...
— Тихо. Замолкни и спи.
Она попыталась вывернуться из его хватки, но сильная рука пригвоздила ее к кровати.
— Либо я, либо тараканы, Кейт, — сонно произнес он. — Выбирай.
Тоже мне выбор.
Кейт казалось, что она провела не один час, отодвинувшись как можно дальше на свой край кровати. Наконец Деймон вздохнул, передвинулся на свою сторону и задышал глубоко и ровно.
Сперва она поглядывала на него с таким трепетом, словно он был одним из этих черных страшных тараканов, едва не напавших на нее. Но время шло, а Деймон не шевелился.
Постепенно она расслабилась, ощущая, как напряжение отпускает плечи и спину, как ноги слабеют и разжимаются кулаки. Но заснуть она не могла, как ни старалась.
Слишком сильным было потрясение. И настороженность.
Кейт медленно и не без опаски повернулась лицом к мужчине, за которого вышла замуж.
Она вспомнила, как рассматривала Деймона, когда он заснул в самолете, но тогда он выглядел совсем иначе. Тогда черты его лица лишь слегка смягчились, и, несмотря на расстегнутый воротничок рубашки и ослабленный галстук, он в своей накрахмаленной белоснежной сорочке и строгом темном костюме продолжал оставаться отстраненным и значительным.
Теперь, лежа рядом с ним в постели, она нашла, что значительности он не утерял, если это слово, применимо к достоинствам мужской фигуры. Тогда он казался жестким и решительным бизнесменом, внушавшим ей страх, теперь же она видела в нем отлично сложенного, мускулистого мужчину.
И, несмотря на всю его мужественность, она вдруг почувствовала странное желание защитить его.
Деймон сейчас выглядел еще более измотанным, чем тогда, в самолете. Усталость явственнее проступила на его лице, тени вокруг глаз стали больше. Кейт захотелось придвинуться к нему поближе, обнять его и позволить его голове покойно отдыхать на ее груди.
«О да, он отдохнет, и что потом? — спросила она себя, разозлившись на собственную сентиментальность. — Неужели тебе требуется продолжение?»
В душе она не сомневалась, что покой вовсе не предел желаний Деймона. Он захочет заняться любовью.
Кейт вспомнила свой безрадостный любовный опыт, вспомнила, какую неудачу потерпела в браке (первом браке, поправила она сама себя).
Она умирала от любви к Брайсу и мечтала о настоящей близости с ним. По крайней мере вначале. Разумеется, она понимала, что у нее нет опыта, но ей казалось, что это не имеет значения: ведь они любят друг друга, а это главное. Опыт придет со временем.
Но у Брайса не было ни охоты, ни терпения обучать ее искусству любви. Он всегда хотел немедленного удовлетворения. Даже в их первую брачную ночь он нетерпеливо овладел ею, воспользовался тем, что она смогла ему дать (не так уж и много, как он заявил презрительно в тот день, когда бросил ее), потом отвернулся и погрузился в сон.
А она лежала рядом с ним, чувствуя себя еще более одинокой, чем прежде. Кейт поежилась при одном воспоминании об этом.
В дальнейшем ситуация к лучшему не изменилась.
Та душевная близость, которую она всегда жаждала получить от Брайса, от нее ускользала. Они занимались любовью, но от этого их отношения близкими не становились: не было ни нежных слов, ни ласковых прикосновений, ни безусловного понимания, которое связывает не только тела, но и души.
Они не любили друг друга. По-настоящему.
И вот опять брак без любви. Ее влечет к Деймону, это отрицать бесполезно. В его власти проснуться, придвинуться к ней и претворить их брачное соглашение в жизнь. И... повторится старая история. Она окажется неспособной пробудить в Деймоне глубокое чувство. Он, как и Брайс, быстро разочаруется в ней. Дальнейшее Кейт не осмеливалась даже представить.
Видимо, она не создана для любви.
Она уже однажды любила. Пыталась любить, но потерпела фиаско.
Она не хотела — не могла — испытать то же самое с Деймоном.
Он проснулся поздно, чувствуя себя отдохнувшим, несмотря на желание снова погрузиться в сон. Солнце, заглядывавшее в окно, стояло наполовину в зените. Деймон застонал. Он мог себе представить, что на это скажет Тереза.
Он также мог себе представить, что скажет Кейт, обнаружив, что он все еще лежит в постели. Ее постели.
Он помнил, как прошлой ночью его буквально свалило в кровать. Слушая, как Кейт плещется в душе, он пообещал себе встать через минуту.
Еще он помнил... что же?
Что именно он помнил? Какой-то спор с Кейт... насчет ее постели и насчет того, что он вел себя как джентльмен... нет, совсем наоборот — не как джентльмен.
Он снова застонал. Он вел себя не как джентльмен, в этом сомневаться не приходилось. А потом? Потом... Она ушла. И вернулась.
Он перекатился на спину и прижал стиснутые кулаки к глазам, пытаясь вспомнить, что же было потом. И вспомнил.
Возможно, это был сон. Последнее время ему снилось множество подобных снов: жаркие эротические фантазии, в которых он и Кейт медленно и до изнеможения занимались любовью.
Он вспомнил (или это ему только снилось?), как протянул руку и обнаружил Кейт рядом с собой. Он настолько устал, что у него хватило сил только на то, чтобы привлечь ее к себе и, положив голову к ней на плечо, вдыхать нежный запах ее волос.
Он накрыл лицо подушкой и скрестил поверх нее руки. Ему было больно даже думать об этом.
— Это новая форма медитации или ты решил удушить себя?
Деймон отбросил подушку в сторону и увидел Кейт — она стояла в ногах кровати и смотрела на него с явным удивлением. Он нервно поискал простыню и с облегчением понял, что она его надежно укрывает. Конечно, он был одет (ну, почти одет), но все равно Кейт могла заметить, как он возбужден.
Все еще прикрываясь простыней, он поспешно сел.
— Как насчет того, чтобы принять мои извинения?
Кейт тряхнула головой.
— Я занял твою кровать.
Ему показалось или она действительно покраснела? Она быстро шагнула назад.
— Да, занял. — Она избегала его взгляда, отдергивая занавески, потом поправляя скатерть на маленьком столике возле окна.
Он наблюдал за ней с любопытством, воспоминания теснились в его мозгу, дразня и интригуя. Он потрогал узор на простыне, не отводя глаз от Кейт.
— Так ты, значит, спала на полу?
— Естественно! Уж не думаешь ли ты, что я спала с тобой? — Яркие пятна румянца проступили на обычно бледной коже.
