Потом она обследовала северную сторону острова, звала и прислушивалась. Наконец взобралась по узкой тропинке на вершину утеса, а потом спустилась вниз к дому. У нее теплилась слабая надежда, что он ждет ее у огня. Увы, дом был пуст.
Очевидно, он спустился в бухту, надумал проверить, не соврала ли она ему насчет яхты. Хотя вряд ли. Ведь ясно было, что она сказала правду. Но Лейси решила осмотреть и бухту.
— Митч! Да Сильва, где вы? — Как ей хотелось, чтобы в голосе не слышалась дрожь! Но чем больше она ходила, тем тревожнее ей становилось. А вдруг он упал, разбил голову, лежит без сознания? И она заспешила вниз.
В темноте ушло почти полчаса, пока она спустилась чуть ли не до самого берега, и тут наконец услышала ответ:
— Сюда. Я здесь. — Голос звучал ворчливо и сердито, но были в нем и еще какие-то нотки, в которых прямо так, с ходу, Лейси не разобралась.
Она почувствовала огромное облегчение.
— Где «здесь»?
Лейси стояла на небольшой площадке, с которой было видно обрывистую тропинку, ведущую к бухте. По звуку ей казалось, что он где-то внизу, но полной уверенности не было. Она знала, теперь уже на всю жизнь, какие трюки со звуком устраивает туман.
— Здесь, внизу. Только не идите по этой проклятой тропинке. Она осыпалась, и я упал.
— Вы ушиблись?
— Ну что вы! Я лежу здесь ради укрепления здоровья. Ночные ванны в тумане и при десяти градусах — предел моих мечтаний.
Надо притвориться тупой и не замечать этого его несносного сарказма.
Лейси стиснула зубы. Будь он проклят.
— Прекрасно. Тогда наслаждайтесь и дальше. — Круто повернувшись, она направилась к дому.
— Проклятие! Феррис! Вернитесь! — Теперь уж никаких сомнений насчет его интонаций быть не могло. Голос прерывался от ярости.
— Да, но вы сказали...
— Я сказал — вернитесь, черт вас подери, и помогите мне.
— Помочь?
Митч Да Сильва просит помощи? Помощи у нее?
— Я вывихнул лодыжку.
— И это все?
— Вам мало? Я не могу выбраться на тропинку. Не могу ступить на ногу.
— Гм... я хотела спросить... вы уверены, что не сломали ногу?
— Не знаю. Не думаю. Просто не могу стоять. Не могу подняться. И до смерти замерз, — пробормотал он так тихо, что она еле расслышала.
— Надо было вернуться до наступления темноты, — буркнула Лейси. — Тогда бы вы не упали.
— До наступления темноты меня здесь не было. Я прогулялся к острову Паркера, чтобы посмотреть на парусник.
— Ох... — Лейси осеклась.
Наступило долгое молчание. Но без слов было ясно, что думает Митч Да Сильва о состоянии своей яхты. Лейси с содроганием представила себе путь до острова Паркера, а особенно назад, представила ужасный туман и в довершение всего вспомнила, что Митч незнаком со здешней акваторией.
— Какого черта вас понесло туда, — проворчала она, спускаясь По тропинке в направлении голоса. — Вы могли утонуть.
— Уверен, сердце у вас разбилось бы от горя.
Лейси крепко сжала губы и дальше пробиралась уже в молчании. Немного спустя, заглядывая вниз, туда, где в темноте обрывалась тропинка, она проговорила:
— Я бы чувствовала себя виноватой.
— И вполне обоснованно.
— Только незачем взваливать все на меня! — запротестовала она. — Кто собирался бросить меня на острове?
— Лучше заткнитесь, Феррис, — мрачно буркнул Митч, — и дайте мне руку.
— Руки мало, — засомневалась она.
— Дайте руку, и этого хватит.
— Но ...
— Прекратите вы наконец ваши чертовы «но»? Лучше ложитесь на тропинку и протяните мне свою благословенную руку.
— Вы сташите меня вниз и ...
— ... и тогда мы умрем вместе. А виноват во всем будет старина Феррис, ваш дорогой дядя Уоррен, — иронически закончил за нее Митч. — Да плевать мне, чья это вина! Феррис, если сию минуту вы мне не дадите руку, то потом будете всю жизнь казниться.
Лейси не сомневалась, что будет.
Обреченно вздохнув, она легла на тропинку, зацепилась ногами за вылезавший наружу корень сосны и повисла, держась рукой, словно якорем, за куст. Другую руку она протянула вниз, и в тот же момент Митч впился в нее сильной, цепкой хваткой.
— Тяните, — скомандовал он.
И Лейси тянула. У нее было такое чувство, будто руку вырывают из плеча. Все мышцы напряглись, локоть обдирало о край тропинки. Но пока она лишь слышала, как он карабкался и ругался, как падали камни и трещали ветки.
И вот наконец показалось его плечо, а рука ухватилась за ее куртку, дернув вперед. Закусив от напряжения губу, изгибаясь всем телом, Лейси кое-как удержалась от того, чтобы не свалиться. Весь подбородок был у нее в грязи.
— Тяните, — снова услышала она бормотание Митча и, сделав последний сильный рывок, почувствовала в награду, как липкая колючая щека ткнулась ей в лицо, обдав горячим дыханием.
Митч с кряхтением перекатился на тропинку и тяжело откинулся на спину. Лунного света явно не хватало, чтобы разглядеть его черты. Закрыв глаза рукой, он лежал, тяжело отдуваясь.
— Ну вот, теперь у дорогого друга, у вашего дяди Уоррена, в Судный день будет на один проступок меньше. Мы живы, — отдышавшись, проговорил он.
— Пока, — уточнила Лейси.
В самом деле, радоваться еще рано. Пробираясь по тропинке к дому, они могут на каждом шагу сорваться. Дорога на острове Гнездо Буревестника рассчитана лишь на движение цепочкой по одному. А Митч и впрямь не шутил, когда сказал, что не может встать на ногу. Лейси не представляла себе, как втащит его на холм, а потом спустится в ложбину, где стоит дом. Это потребует от нее неимоверных усилий.
Но все равно она и вообразить не могла, какого еще рода трудности ей предстоят, пока не встала на ноги и не протянула ему руку, помогая подняться. Очутившись рядом, бок о бок с ним, она тут же вспомнила его сходство с гепардом, которое обнаружила еще тогда, при первом взгляде на Митча Да Сильву.
Это на нее так действует темнота и жаркое его дыхание, обжигающее холодную кожу, успокоила она себя. А еще сила хватки, с какой он сжал ей руку. А еще скрытые нотки опасности в голосе и внезапная мысль о том, что Митч Да Сильва и есть тот человек, которому дядя поручил похитить ее.
Но когда он навалился на ее плечи и навис над ней, ощущение мускулистого мужского тела, прижатого к ее спине, оттеснило образ гепарда. Все заслонил собой другой образ, еще более опасный, — образ Митча Да Сильвы как мужчины.
Ну вот, у меня началась темная полоса жизни, мысленно вздохнула Лейси.
— Пошли, — мрачно бросила она и сделала первый шаг. — Как-нибудь доберемся, главное — не спешить.
— Да уж, ничего другого не остается, — пророкотал Митч у ее уха.
Низкий тембр его голоса, щекотавшего ей кожу, снова вызвал в ней дрожь волнения.
