На лице Сьерры отразилось явное удовольствие от услышанного.
— Фантастика. Как романтично — закат и на его фоне — ломаная линия небоскребов!
— И три сотни самых близких друзей и коллег моего старика.
Сьерра моргнула.
— Вот это да. Прилично. Но Рис с Марией тоже приглашены, ведь так?
Доминик кивнул.
— И Натан тоже. Папа сказал, что позвонил ему, и Нат обещал приехать.
Натан, средний из братьев, был фотографом и разъезжал по всему миру. Единственный из братьев он не выказывал никакого интереса к семейному бизнесу или, по большому счету, к самой семье.
Но Дуглас, говоря о семейной солидарности, явно имел в виду всех членов семьи без исключения, даже если придется откапывать их в разных концах света.
— С нетерпением жду встречи с ним. Он похож на тебя?
— Скорее на тебя. У него даже костюма нет.
— Слава небесам, — рассмеялась Сьерра. — И все-таки будет здорово, как ты полагаешь?
Доминик заставил себя улыбнуться.
— Конечно. Все пройдет на ура.
И дай бог, чтобы им не пришлось спасаться от гостей вплавь!
Шесть вечера пятницы.
Момент истины.
И, по мнению Сьерры, один из тех моментов, когда тебя охватывает такая паника, что ты уже не видишь белого света.
— Яхта? — переспросила Сьерра, увидев корабль у причала. — Да это же скорее океанский лайнер!
Доминик в ответ улыбнулся, хотя по его лицу Сьерра заметила, что он волнуется не меньше ее. Правда, она так и не поняла, с какой стати.
В конце концов, здесь будут друзья и коллеги Доминика, люди его круга. Кстати, вон появились Финн с Иззи и детьми, Хлоя, Джиб и Брендан и еще несколько пар, чьи имена Сьерра назвала Доминику заранее, попросив пригласить на прием. Естественно, пришли Рис, Мария, Натан и, к удивлению Сьерры, ее родители.
— Конечно же, я пригласил и их, — сказал ей Дуглас. — Так положено.
Так положено. Вот этих слов Сьерра и боялась больше всего.
Раньше с ней такого не случалось. Обычно она шла по жизни, не обращая внимания на условности, и поступала так, как считала нужным и правильным. Но ее понятия о том, что «правильно», необязательно совпадали со взглядами тех людей, что окружали Доминика. А Сьерре ужасно не хотелось, чтобы по ее вине муж оказался в неловком положении. Она любила его — и неважно, какие ответные чувства он испытывал к ней. И поскольку Сьерра не особенно надеялась на то, что их брак окажется счастливым, она хотела, чтобы Доминик хотя бы не разочаровался в том, что женился на ней.
Возможно, ей действительно стоит перекрасить волосы. Например, в каштановый цвет. Она бы от этого не умерла. Все-таки на свадьбе Марии она была блондинкой, перекрасившись с единственной целью: не довести до инфаркта сотню добропорядочных канзасцев. Но это была свадьба ее сестры, и Сьерра, естественно, не желала привлекать к себе то внимание, которое по праву должно было достаться Марии. Так что она добровольно отошла в тень. Но в нынешней ситуации Сьерра не могла поступить так же. Это была бы весьма дешевая уловка. Перекрасившись, Сьерра изменила бы сама себе.
Так что ее волосы сохранили свой насыщенный пурпурный цвет — скорее даже темно-вишневый. Сьерра уложила их в гладкую прическу, а поскольку они собирались по большей части находиться на открытом воздухе, надела широкополую розовую шляпу. Ее короткое, дерзкое шелковое платье без рукавов было испещрено пурпурными и розовыми крапинами. Оно, выглядело достаточно классическим и в то же время выражало дух самой Сьерры, хотя не было таким причудливым, как большинство ее нарядов.
Ей казалось, что она вполне справится с грядущим испытанием.
— Поднимаются, — сообщил подошедший Рис. Он имел в виду гостей, которые должны будут пройти мимо приветствующих их хозяев.
— Таким образом, все познакомятся с новобрачной, — жизнерадостно объявил Вулф-старший. — Это ненадолго. А потом вы сможете свободно разгуливать по яхте и налаживать общение. После чего будут ужин и танцы. Прекрасно выглядишь, дорогая, — сказал он Сьерре и улыбнулся так ободряюще, словно и в самом деле так думал.
Сьерра улыбнулась ему в ответ, потом положила руку на сгиб локтя Доминика и глубоко вздохнула.
— Ты в порядке? — обеспокоено спросил он.
— Все нормально, — быстро ответила Сьерра.
Все гости были с ней предельно вежливы.
Еще бы, они были слишком хорошо воспитаны, слишком хорошо знали, как «положено» себя вести. Доминик понимал, знал, что они ни словом, ни жестом не выдадут своих истинных чувств и не отвернутся в ужасе, едва увидев новобрачную. Но то и дело уголком глаза он улавливал косые взгляды — в основном женские. Слышал приглушенные перешептывания. Доминик крепко стискивал зубы, любезно улыбался, говорил то, что пристало в подобной ситуации. И надеялся, что все эти мелочи ускользают от внимания Сьерры.
Судя по ее виду, так и было на самом деле. Она вела себя дружелюбно, сверкала остроумием и обаянием. Доминику подумалось, что большинство гостей решат, что это поддельный блеск, но они были бы не правы. Сьерра излучала подлинный свет. Ее красота шла изнутри, и неважно, во что она была одета.
— О чем же он думал? — услышал Доминик в следующее мгновение шепот прямо у себя за спиной. Он чуть повернул голову и увидел Сильвию Понсонби-Меррилл, подругу своей матери по бридж-клубу. Та водрузила на нос очки, чтобы повнимательнее рассмотреть новобрачную.
— Даже не могу представить. — Этот голос был знаком Доминику. Он был похож на бритвенное лезвие, смазанное медом. — Скорее всего, он вообще ни о чем не думал. — Это была Марджори; та самая, что потребовала обручальное кольцо в обмен на свою благосклонность. — Или, — добавила она со смешком, — думал, но отнюдь не головой.
Сьерра в это время беседовала с Талитой Томас, вдовой одного из друзей Дугласа. Талита похлопывала Сьерру по руке и широко улыбалась собеседнице. Сьерра отвечала такой же радостной улыбкой, и, хоть она ни разу не обернулась и не прервала разговор, Доминик был более чем уверен, что она слышала все сказанное Сильвией и Марджори.
Вскоре появился его отец и пригласил Марджори и Сильвию полюбоваться на закат, и разговор перешел на другие темы.
Сначала все было просто ужасно.
Это сильно смахивало на первый день в новом детском саду или школе, когда ты еще ни с кем не знаком, и никто не желает с тобой знаться.
Но Сьерра давно уже поняла, что нужно самой делать первый шаг. Каждый, кого ей представлял Доминик, являлся по-своему занятной личностью, и Сьерра всеми силами старалась показать, что она это понимает. Большинство гостей отвечали на ее приветствия вежливо, но сдержанно, однако потом все-таки немного оттаивали.
Большинство, но не все.
Сьерра повторяла себе, что ей наплевать. Но ее злило, что падал престиж Доминика в их глазах. И все из-за нее!
Зато с Талли Томас и некоторыми другими все было иначе.
Талли, бодрая дама, которой недавно сравнялось восемьдесят, была одной из первых клиенток Сьерры, когда та впервые оказалась в Нью-Йорке. Сьерра получила работу в том самом салоне, куда обычно ходила Талли, и, когда ее мастер однажды заболела, Талли порекомендовали Сьерру. С тех пор она
