— Не беспокойтесь, они очень благовоспитанные люди и просто хотели бы после прогулки немного отдохнуть и провести с вами вечер.
— Извините, но, к сожалению, я не могу принять приглашение, — решительно сказала наконец Кумико.
— Мадам будет крайне огорчена вашим отказом, — разочарованно сказал японец.
Кумико хотелось узнать фамилию этих иностранцев, но она не решилась спросить об этом японца, поскольку сама тоже не представилась.
— Очень, очень жаль, — повторил японец с такой миной, будто сам получил отказ. — Скажите, вы надолго остановились в этом отеле?
— Нет, — быстро ответила Кумико, опасаясь, что ее пригласят на следующий день пообедать. — Завтра утром я возвращаюсь в Токио.
— Это еще больше огорчит мадам, — сказал переводчик и откланялся.
— Передайте, пожалуйста, мои извинения, — пробормотала ему вслед Кумико.
— Передам обязательно, — ответил японец, тихо прикрывая за собою дверь.
Кумико осталась одна.
Теперь, когда она отказалась, воображение стало рисовать ей картину их совместного ужина. Какие красивые у нее волосы, подумала Кумико. Она с удивлением вспоминала, какой благожелательностью светился взгляд иностранки. Видно, она из очень хорошей и обеспеченной семьи. Может позволить себе ездить по свету, сопровождая мужа в его деловых поездках. А муж ее, безусловно, тот самый седой господин, которого она видела в храме Нандзэндзи.
Кумико почувствовала легкое угрызение совести и сожаление — может, зря она отказалась поужинать с этими, вероятно, славными людьми, да и ужин в отеле с незнакомыми иностранцами стал бы интересным продолжением ее короткого путешествия в сказочный мир, и жаль, что она его оборвала.
Но хотя Кумико родилась в семье дипломата, часто бывавшего за границей, она была воспитана в старых традициях, которые не позволяли так быстро сходиться с незнакомыми людьми.
Кумико захотелось поесть чего-нибудь чисто японского. Может быть, чтобы как-то оправдать свой отказ поужинать с иностранцами. В этом отеле ее желание было неосуществимо. Где-то она слышала, что Киото славится блюдом имобо[10]. Она быстро переоделась и вышла из номера.
Отдавая ключ, Кумико спросила у портье, где можно съесть имобо. Портье сообщил, что его готовят в ресторане парка Маруяма.
До Маруяма Кумико добралась на такси за пять минут. Ресторан, построенный в чисто японском стиле, находился в самом Центре парка. Кумико провели в небольшой зал, разделенный на несколько кабин. Имобо она пробовала впервые. Еда была легкая и проголодавшейся Кумико показалась очень вкусной.
Официантки изъяснялись на киотоском диалекте, так же как и мужчины, ужинавшие в соседней кабине. Кумико ела местное блюдо, прислушивалась к местному говору, и эта атмосфера усиливала в ней ощущение того, что она находится в необычной обстановке.
В это время мама тоже ужинает, подумала Кумико, и ее слегка кольнула совесть; наверно, ей скучно дома одной, но, может быть, к ней пришла Сэцуко.
Кумико вспомнила о Судзуки. Он, видимо, уже потерял надежду ее разыскать и вернулся в Токио, предварительно дав знать о случившемся домой. Если бы там была Сэцуко, она постаралась бы успокоить мать. Ведь она, Кумико, не просто сбежала, а оставила Судзуки письмо, в котором сообщила, что утренним поездом выедет в Токио.
Поужинав, Кумико решила немного прогуляться по парку. Фонари светили ярко, отгоняя темноту в отдаленные уголки. Кумико прошла в направлении храма Ясака. Ярко светились, окна встречавшихся по дороге чайных домиков. Дальше она идти не решилась: все же было тревожно бродить вечером по незнакомому городу.
Кумико вышла в район Кавара, где ее привлекла реклама незнакомого фильма. Она купила билет и вошла в кинотеатр. Кумико впервые смотрела фильм в чужом городе и почувствовала себя очень одинокой в полупустом зале. Здесь даже сам фильм воспринимался по-иному — не так, как в Токио.
Когда она вышла из кинотеатра, время приближалось к десяти. Она поспешно села в такси и вернулась в отель.
Толкнув вертящуюся дверь, Кумико направилась к лифту. У лифта она увидела человека, стоявшего к ней спиной. Рядом с ним стоял бой, держа в руке небольшой чемодан, к ручке которого была привязана бирка авиакомпании. Кумико остановилась на полпути. Как странно встретить в такой час и в таком месте знакомого человека. Но тут двери лифта отворились, и мужчина вместе с боем вошел в кабину. Лифт стал подниматься.
Кумико подошла к портье.
— Скажите, фамилия только что прибывшего господина не Мурао? — спросила она.
Портье взял с конторки только что заполненную регистрационную карточку.
— Нет, вы ошиблись, его фамилия Есиока.
— Есиока? — удивленно повторила Кумико. — Простите, должно быть, я обозналась. Этот господин очень похож на моего знакомого.
У лифта Кумико задумалась: нет, она не могла ошибиться, в отель только что прибыл не кто иной, как господин Мурао из департамента стран Европы и Азии министерства иностранных дел, который в свое время служил под началом ее отца. Совсем недавно они встречались в театре Кабуки.
Собственно, нет ничего странного в том, что господин Мурао появился в этом отеле, но почему он зарегистрировался под вымышленной фамилией, подумала Кумико, поднимаясь на лифте на третий этаж.
15
— Добрый вечер, — сказал бой, внося в комнату поднос с чаем. — Не нужно ли вам чего-нибудь еще?
— Благодарю вас, больше ничего не нужно, — ответила Кумико.
— Спокойной ночи, — сказал бой и закрыл за собой дверь.
Постель была приготовлена, уголок одеяла аккуратно загнут, как бы демонстрируя белизну простыни. Мягкий свет торшера падал на изголовье.
Кумико приоткрыла плотную штору, раздвинула занавески и посмотрела в окно. Ее не оставляли мысли о Мурао. Она была уверена, что встретила именно его, хотя и видела его только со спины. Но почему он зарегистрировался под чужой фамилией?
Может быть, государственные чиновники при определенных обстоятельствах вынуждены скрывать свое настоящее имя? На чемодане, который нес бой, была круглая бирка. Теперь Кумико вспомнила, что такие бирки дают на внутренних авиалиниях. Значит, Мурао прилетел самолетом.
Кумико задернула занавески и опустила штору.
Чего, собственно, меня так интересует Мурао, ко мне он никакого отношения не имеет. В конце концов, почему бы ему не приехать в Киото? Правда, он работал под руководством отца, но этого недостаточно, чтобы зайти к нему в номер и поздороваться. Если завтра увижу его в холле, поклонюсь — вот и все, решила Кумико.
Она допила чай. В отеле стояла ничем не нарушаемая тишина. Кумико поднялась со стула, подошла к двери и заперла ее на ключ. Поворот ключа надежно отделил ее комнату от коридора. Спать ей еще не хотелось. Она села в кресло и задумалась. Авантюра в которую она пустилась, оказалась не столь увлекательной, как она представляла. До рассвета она поспит, утром отправится на вокзал, день проведет в поезде, а к вечеру будет уже дома. Только и всего. А она так мечтала о свободе!
Теперь ее даже терзали укоры совести — зачем она доставила Судзуки столько неприятностей? Можно себе представить, как он беспокоился, узнав, что она улизнула из-под его неусыпного надзора. В общем-то, он вполне порядочный человек, и по возвращении в Токио надо будет обязательно перед ним извиниться, подумала Кумико.
Она взглянула на телефонный аппарат, стоявший на столике у изголовья, и ей вдруг захотелось услышать чей-нибудь знакомый голос.
Позвоню-ка Соэде, решила она, не исключено, что он еще в редакции. Во время ночных дежурств, по
