До чего ведь дошло: Гисукэ порой чуть ли не стеснялся вмешиваться в редактирование газеты. Стоило ему сделать какое-нибудь замечание, как Гэнзо, всем своим видом выражая недовольство, заявлял: 'Положитесь на меня, я сам справлюсь. Вы не совсем в курсе дела, и ваше вмешательство только затрудняет работу'.
Надо признать, что Гэнзо за эти годы вырос в настоящего профессионала, почувствовал себя уверенно, потому и стал так держаться. В какой-то мере Гисукэ сам виноват в том, что произошло. Из-за частых поездок в Намицу у него постоянно не хватало времени на газету, он махнул на всё рукой и передоверил её Гэнзо. Так оно и бывает: когда руководитель манкирует своими обязанностями, подчинённый постепенно начинает играть главную роль, приобретает опыт, утверждается в сознании собственной значительности. Чем дальше, тем директору труднее разбираться в делах, а уж если тут замешана женщина, ко всему прочему прибавляется чувство вины.
Возможно, лучшим выходом из создавшегося положения было бы увольнение Гэнзо. Будучи уволенным, он лишился бы не только левых денег, но и жалованья, то есть потерял бы абсолютно всё. Однако уволить Гэнзо оказалось не так-то просто. Как выяснилось, у этого тугодума была голова на плечах, и совсем неплохая. Короче говоря, Гэнзо готовил директору ещё один сюрприз.
В один прекрасный день молодой сотрудник редакции сказал Гисукэ:
— Господин директор, Дои-сан собирается уйти от нас и создать свою газету.
Скорее всего парень оповестил директора по наущению Гэнзо.
— В самом деле? — промямлил Гисукэ. В первый момент он даже не почувствовал возмущения, настолько силён был шок. Казалось, перед ним разверзлась земля.
— Ну, поручиться я не могу, но впечатление такое, что Дои-сан потихоньку к этому готовится.
— Это тебе сам Дои сказал?
— Не то что бы прямо… Он однажды пригласил меня в ресторан и, выпив, проговорился. Сказал, что лет ему не так уж мало, пожалуй, пора обрести независимость, основать свою газету.
— Вряд ли в этом есть смысл, — Гисукэ старался говорить по возможности спокойно. — В нашем городе всего триста тысяч жителей, и две газеты, освещающие городскую политику, это слишком много. Ведь даже у нашей газеты тираж не такой уж большой — всего десять тысяч, а появись ещё одна газета, она сразу же станет убыточной.
Гисукэ внутренне весь кипел. Небось Гэнзо уже переманивает у него сотрудников, и этого в том числе.
— Очевидно, закономерно, что газета какое-то время будет убыточной. К этому надо подготовиться, — молодой сотрудник, не отличавшийся способностями, вдруг заговорил как заправский делец.
— Ты хочешь сказать, что у Дои для этого достаточно денег? Видно, немалые у него были побочные доходы, раз накопил столько…
— Что вы, господин директор! Откуда у Дои-сан такие деньги? Наверное, нашёлся спонсор.
— Интересно, кто же этот денежный мешок?
— Не знаю…
Гисукэ чуть не заскрежетал зубами. Спонсор! Вполне правдоподобно. Гэнзо всё время имеет дело с влиятельными людьми — политиками и предпринимателями. Очевидно, он давно зондировал почву, надеясь, что кто-нибудь да снабдит его деньгами. И спонсор, переоценивший его способности и деловитость, нашёлся. Да, некто переоценил Гэнзо, а он, Гисукэ, недооценил. Действительно, внешность обманчива: неповоротливый, медлительный, с туповатым лицом и сонными глазами, этот тип оказался способным на многое. Прежде всего, на предательство. Мало того, что он присваивал побочные доходы, так ещё и подыскивал нового благодетеля, чтобы первого оставить с носом.
Конечно, желание завести собственное дело и стать независимым понятно. Не молоденький уже. Да и тщеславие сыграло свою роль: хочется покрасоваться перед О-Масой. Обычная история, появилась баба, — и мужик прямо-таки озверел. Ну ладно, занялся бы каким-нибудь другим делом, так нет, ему нужна своя газета! Неужели не понимает, что в маленьком городе две газеты одного направления нонсенс? Или в нём настолько сильно желание сделать это в пику своему первому работодателю?.. Благодарность, чувство долга, элементарная порядочность, очевидно, ему абсолютно чужды.
Гисукэ кипел от ярости. Если бы Гэнзо оказался просто неблагодарным, это ещё куда ни шло. Но ведь он готовится сожрать своего шефа с потрохами. У него сейчас в городе прочные контакты, и заведи он свою газету, конкурирующую с 'Минчи', побочные доходы Гисукэ ещё больше сократятся, а то и упадут до нуля. Тогда хоть ликвидируй издательство. Если дело обернётся именно таким образом, то пострадает не Гэнзо, а он, Гисукэ. Да, этот проходимец, очевидно, всё взвесил, потому и решил поднять знамя независимости.
Гисукэ по-настоящему страдал. Теперь поздно сожалеть о собственной глупости, давшей возможность Гэнзо развернуться вовсю. Остаётся только одно: уточнить у него самого, правда ли это, и если правда, постараться всеми силами его отговорить. Убедил, что собственная газета ему не нужна.
Начать такой разговор чрезвычайно трудно. Если собираешься окончательно порвать с человеком, тогда другое дело: можно сказать в глаза всё, что о нём думаешь. А сейчас нужна дипломатия, не дай Бог сорвётся с языка 'подлец', 'негодяй' или что-то подобное! Гэнзо может взъерепениться и тогда уж пойдёт напролом. Короче говоря, надо лавировать, уговаривать улещать…
Разговор состоялся.
— Не знаю, господин директор, кто вам такое наговорил. Только ерунда всё это, утка, — спокойно сказал Гэнзо, однако Гисукэ показалось, что в его сонных глазах мелькнуло нечто вроде лёгкой насмешки.
— Утка?.. — Гисукэ и верил, и не верил, но всё-таки вздохнул с облегчением: ведь не кто-нибудь, сам Гэнзо говорит.
— Конечно, утка… Правда, я сам как-то в шутку ляпнул.
— То есть?..
— Да есть в городе несколько человек, готовых ссудить меня деньгами, если я соберусь основать собственную газету. Предлагали очень настойчиво, но я-то отказался. Не по силам мне это.
— Гм-гм…
— Отказаться-то я отказался, но ведь приятно, лестно, раз такая доброжелательность… Вот и похвалился, сболтнул однажды спьяну — скоро, мол, у меня будет собственная газета. А на самом деле у меня и в мыслях этого нет. Мне нравится у вас работать, так что оставить 'Минчи' я не собираюсь.
— И правильно делаешь. Газета — дело нелёгкое, а главное, убыточное. Особенно на первых порах. Взять хотя бы 'Минчи'. Десять лет уже прошло, как вышел первый номер, а дохода пока нет. К счастью, меня выручает виноделие. Фирма даёт прибыль, потому и газета может существовать.
Официально 'Минчи' действительно была убыточной. Распространением и доставкой газеты занималась специальная фирма, она же взимала плату с подписчиков. Её услуги стоили дорого. Настоящую прибыль давали только 'пенки'. Гэнзо это знал и присваивал значительную часть левых доходов. Поэтому Гисукэ прекрасно понимал, что разговоры об убыточности газеты для Гэнзо пустой звук, но никаких других доводов привести не мог. Чтобы удержать главного редактора в издательстве, Гисукэ придётся пока закрывать глаза на его махинации.
— Вы правы, — в тон своему шефу произнёс Гэнзо, — газета совсем не прибыльное дело.
Положение у Гисукэ было дурацкое. Оставшись в редакции 'Минчи', Гэнзо без всякой застенчивости продолжит набивать карманы шальными деньгами, уменьшая таким образом доходы Гисукэ. Если же его уволить, он, не мешкая, учредит собственную газету и обязательно даст бой бывшему шефу. И это, пожалуй, наихудший вариант. Значит, кроме терпения, Гисукэ ничем вооружиться не мог. Итак, терпеть и исподволь обдумывать возможные контрмеры.
Терпеть… терпеть… Закрывать глаза, проявлять выдержку… Гисукэ раньше и не подозревал, как мучительно делать хорошую мину при дурной игре. Эх, дать бы этому Гэнзо коленкой под зад — пусть катится на все четыре стороны!.. Да, нельзя, никак нельзя…
И всё же, всё же, кто он, этот спонсор, собирающийся вложить деньги в немногословного, флегматичного на вид — только на вид! — туповатого субъекта, которого зовут Гэнзо Дои?..
Не успел Гисукэ кое-как уладить отношения с Дои, как возникла другая проблема, не менее
