Стрельба стихла. Другой голос выкрикнул:
Князь Гэндзи! Князь Каваками приглашает вас явиться и обсудить условия вашей сдачи!
Хэйко увидела, как Таро и Хидё вытаскивают Гэндзи из-под убитой лошади. Он что-то сказал Хидё. Главный телохранитель рассмеялся и поклонился своему князю. А потом крикнул:
Князь Гэндзи приглашает князя Каваками явиться и обсудить условия вашей сдачи!
При этих словах все оставшиеся в живых спутники Гэндзи прижались к земле, ожидая нового залпа. Но после нескольких мгновений тишины из леса донесся ответ:
Князь Гэндзи! Вы окружены! Нас здесь шестьсот человек! С вами женщины и чужеземцы. Князь Каваками обещает им безопасность, если вы встретитесь с ним.
Здесь какая-то хитрость, — сказал Хидё.
Может, и нет, — отозвался Гэндзи. — Он не нуждается в хитростях. Мы не можем бежать. Ему нужно лишь сжать кольцо стрелков, и вскорости все мы умрем.
Мой господин, но ведь вы же не примете его приглашение, правда? — промолвил Хидё.
Приму. Очевидно, он желает сообщить мне нечто настолько скверное, что ради этого готов даже на время отложить удовольствие, которое ему доставит моя смерть.
Господин, — подал голос Таро, — если только вы окажетесь у него в руках, он вас уже не отпустит.
В самом деле? Ты это предвидишь?
Все возражения мгновенно смолкли. Гэндзи и не сомневался, что упоминание о предвидении окажет свое обычное действие.
Каваками хотелось затянуть удовольствие. Он указал на разнообразные кушанья и напитки, которые его адьютант расставил перед Гэндзи.
Не желаете ли чего-нибудь отведать, князь Гэндзи?
Благодарю за гостеприимство, князь Каваками, но я не голоден.
Каваками поклонился, показывая, что не воспринял отказ гостя как оскорбление.
Должен признаться, — сказал Гэндзи, — что смысл этой встречи ускользает от меня. Наше положение должно казаться безвыходным. Мои помощники полагают, что вы вознамерились схватить меня.
Я дал слово, что не стану этого желать, — отозвался Каваками, — и намерен его сдержать. Я хотел увидеть вас, пока вы еще живы, — а мы оба прекрасно понимаем, что жить вам осталось недолго, — и окончательно прояснить наши отношения.
Вы говорите так, словно мы — чужеземцы. Это они стремятся к завершенности и ясности, а потому и обретают их. Мы же отличаемся куда большей утонченностью. — Гэндзи улыбнулся. — Бесконечная неопределенность — вот суть нашего мышления. А потому мы никогда не проясним наши отношения до конца, вне зависимости от того, кто умрет сегодня, а кто останется жив.
Вы так говорите, словно это еще не ясно.
Гэндзи поклонился.
Я стараюсь быть вежливым. Конечно же, это абсолютно ясно.
Каваками, вопреки обыкновению, не стал злиться на возмутительные намеки Гэндзи или эту его постоянную улыбочку. Вместо этого он улыбнулся в ответ и произнес самым дружелюбным образом:
Само собой, я не претендую на неизменность. Я не ребенок, не глупец и не чужеземец, чтобы верить в подобную нелепость. Я желаю прояснить лишь то, что требует ясности, и завершить лишь то, что необходимо завершить. Не стану скрывать: я делаю это главным образом ради удовольствия окончательно показать лживость ваших провидческих способностей.
К прискорбию своему должен заметить, что эти способности по сути своей настолько неоднозначны, что и в этом отношении вашему предполагаемому триумфу не суждено осуществиться.
Пожалуйста, приберегите свое сострадание для тех, кто его заслуживает, — пока у вас еще есть возможность его выказывать.
Каваками, не оборачиваясь, взмахнул рукой. Адьютант тут же поднес сосновый ящик, обернутый в белый шелк, и поставил между Гэндзи и Каваками.
Пожалуйста, примите от меня этот подарок.
Поскольку мне нечего подарить вам в ответ, я вынужден отклонить ваше любезное предложение.
Уже одно то, что вы его примете, станет для меня драгоценным подарком, — сказал Каваками.
Гэндзи знал, что в этом ящике, — не благодаря видению, а благодаря выражению лица Каваками. Поклонившись — скорее неизбежности, чем хозяину шатра, — Гэндзи принял предложенный дар, развернул шелк и открыл ящик.
Сигеру неспешно ехал в сторону монастыря Мусиндо. Тело его было расслаблено, а на лице читалась полнейшая безмятежность. Однако же, он был начеку. Сигеру знал, что найдет Сохаку, и знал, что без труда его убъет. Вот Каваками — это уже серьезнее. Нападение Сохаку — атака кавалерии, не поддержанная пехотой, — явно не было частью замыслов Каваками. А это означало, что где-то впереди их поджидает еще одна ловушка — более хитрая и более смертоносная. Въедливый Глаз никогда не станет атаковать в открытую, невзирая ни на какое превосходство в людях и вооружении. Он предпочтет действовать из засады. Скорее всего, это будут снайперы, — чтоб стрелять издалека, с безопасного расстояния.
Он въехал в долину, над которой возвышался монастырь, нырнул в молодой лесок — и исчез.
Где он? — спросил первый снайпер.
Тише, ты! — прошипел второй. — У Сигеру слух, как у ведьмы!
Но куда же он делся?
Успокойтесь, — сказал третий снайпер. — Вспомните, какое вознаграждение мы получим за его голову.
О, вон что-то движется среди деревьев.
Где?
Да вон!
А, вижу! — взволнованно выдохнул первый снайпер.
Погодите. Это только его конь.
Что?
Все три снайпера подались вперед.
Я не вижу никакого коня.
Да вон же он! Нет, это просто тень…
Пошел-ка я отсюда, — сказал первый снайпер. — Покойнику золото ни к чему.
Стой, глупец! Где бы он ни был, он слишком далеко, чтоб причинить нам хоть какой-то вред. Ему придется пересечь вон ту поляну. А там его легко можно будет подстрелить.
Раз это так легко, ты это и делай.
И второй снайпер припустил следом за первым.
Дураки!
Но все-таки и третий снайпер последовал примеру своих товарищей.
Что-то случилось. Смотрите.
Один из тройки снаперов на втором посту указал на соседний холмик. Те, кто сидели там, стремительно покинули позицию.
Заткнись, — прошипел командир, — и смотри вниз!
Снайпер подчинился. Но вместо того, чтоб смотреть в указанном направлении, стал беспокойно зыркать во все стороны.
Три снайперских поста. Из них два уже покинуты. Сигеру продолжал ждать. Несколько минут спустя последние снайперы тоже обратились в бегство.
