идущих от Мусиндо к окрестным долинам и горам. Там они будут в безопасности.
Но Эмилия двигалась слишком медленно. Люди Таро нагонят их прежде, чем они успеют добежать до ближайшего дерева. Ханако выхватила свой короткий меч, и встала, закрывая подругу собою.
— Глупец! — бросила она Таро. — Уж ты-то мог бы понимать!
— Будущее нашей нации важнее любого отдельно взятого человека, — отозвался Таро. Удастся ли ему обезоружить Ханако, не убивая ее? Это будет нелегко. Он уже видал Ханако в бою, почти на этом самом месте. Она управлялась с мечом лучше большинства его людей.
— Будущее — загадка, — сказала Ханако. — Для тебя, для меня, для всех. Для всех, кроме князя Гэндзи. Да как тебе только в голову пришло выступить против него?
— Пришло время вершить историю, — сказал Таро, — а не повторять старые сказки.
Он сделал обманный выпад влево, потом вправо. Если ему удастся убить Эмилию, то Ханако, у которой не останется причин продолжать бой, может и сдаться.
Первый финт Таро Ханако проигнорировала, но сделала движение навстречу второму, чтобы отбить его, как будто решила, что эта атака будет настоящей. Двое из людей Таро, увидев возникшую брешь, которую Ханако пожелала им продемонстрировать, ринулись в туда, чтобы схватить ее сзади. Ханако мгновенно развернулась в их сторону, полоснула одного на прямом движении, и второго — на возвратном. Она не смогла бы одолеть двух самураев, если бы те решились использовать оружие. Но управиться с двумя самураями, которые не хотели с ней сражаться, а стремились лишь схватить, было куда проще. Но зато в результате у Таро появился шанс. Теперь Ханако оказалась спиной к нему. Таро прыгнул вперед и крепко обхватил за туловище.
— Перестань сопротивляться, — сказал он. — Все окончено.
Его люди окружили Эмилию, но не схватили. Таро приказал схватить Ханако, не причиняя ей вреда, а Эмилию оставить ему. Поскольку он сам схватил Ханако, а с Эмилией ничего не сделал, его люди не могли выполнить его приказ. Без точного приказа они оказались сбиты с толку, когда обстоятельства изменились. Их с самого детства приучали повиноваться, не задавая вопросов. И не приучали проявлять инициативу, поскольку это предполагало бы некомпетентность командира, отдающего приказы, которые невозможно выполнить.
Их замешательство усугублялось из-за статуса Эмилии. Они постоянно, вплоть до нескольких последних минут, обращались с ней с величайшим почтением, из-за ее длительных отношений с князем Гэндзи и той роли, которую она сыграла в исполнении пророчества. И ее внезапное превращение в чужеземку, которой следует пожертвовать, оказалось для них слишком резким. Беспокойная ночь, проведенная ими в Мусиндо, тоже не пошла на пользу. Жутковатые звуки в сочетании с многочисленными слухами и легендами, связанными с этим местом, заставили многих видеть и слышать то, чего не было. И теперь никто не хотел убивать Эмилию. Пусть это делает Таро.
— Эй, держите госпожу Ханако! — велел Таро. Его люди двинулись выполнять приказ, и в этот самый миг на правую ногу Таро грохнулся здоровенный камень. Из-за внезапной боли Таро потерял равновесие, а Ханако в тот самый миг рванулась, стараясь выскользнуть из его хватки. Таро упал, все еще продолжая удерживать ее. Это отродье, Кими, снова схватилось за камень, но ей пришлось отскочить, когда один из людей Таро замахнулся на нее. Первый удар почти достал ее, но второй лишь скосил высокую траву. Девчонка исчезла.
От падения хватка Таро ослабела. Меч до сих пор был в руке у Ханако. Она извернулась и изо всех сил ударила мечом назад, в корпус Таро. Клинок глубоко вошел между нижними ребрами.
Таро вскрикнул и откатился.
Ханако выдернула меч из тела Таро и ударила ближайшего к ней самурая, а затем принялась прорубать себе путь к Эмилии. Поскольку самураям приказано было не причинять ей вреда, им оставалось лишь отступать перед ней.
— Господин! — Люди Таро кинулись к нему на помощь.
— Отойдите! — велел Таро.
Одежда его пропиталась кровью. Он попытался зажать рану рукой. Внутренние повреждения были серьезными, но Таро удалось приостановить хлещущую кровь. Они вернулись к тому, с чего начинали: самураи стоят вокруг Эмилии и Ханако, а Ханако сжимает в руке меч, готовая убивать и умирать. Разница лишь в том, что за последние несколько минут он потерял шесть человек. При том, что противниками ему были чужеземка, деревенское отродье и однорукая жена его лучшего друга.
Довольно!
Таро поднялся на ноги.
Он не обращал внимания на сильную боль. Вполне возможно, что его рана смертельна. Если он свалится, не убив Эмилию, весь их план развалится, даже не начав осуществляться. Она должна умереть — неважно, какой ценой. Таро шагнул к двум женщинам.
— Госпожа Ханако, — произнес он, — вы жертвуете собою напрасно. Что будет с вашим сыном, если он останется без матери?
Он надеялся, что его слова достаточно отвлекут Ханако, чтобы его люди смогли захватить ее врасплох. Он знал, что никакие его слова не ослабят ее решимости.
Ханако держала меч так, что его острие смотрело Таро в глаза. Она сказала:
— Он будет верным самураем, таким же, как его отец, и когда настанет его час, умрет с честью. Награда, которой ты себя решил.
Эмилия не может пострадать! Госпожа Сидзукэ предсказала, что Эмилия родит князю Гэндзи ребенка. Если этого не произойдет должным образом, кто знает, к каким трагическим последствиям это приведет? Ханако постоянно смещалась влево-вправо, стараясь удержать всех своих противников в поле зрения.
Тут один из людей Таро с изумленным вскриком рухнул на колени и схватился за голову. Между пальцами показалась кровь. Взгляд у него поплыл.
Второй брошенный камень рассек другому самураю скулу до кости.
Третий чуть не угодил в самого Таро.
— Молодец, Горо, — сказала Кими. — Молодец.
— Кими, — отозвался Горо, подбирая очередной камень.
— Запомни: если они погонятся за нами — беги со всех ног к Грибному горячему источнику, — сказала она. — Обо мне не беспокойся. Я маленькая. Я могу спрятаться в траве.
— Кими, — сказал Горо.
— Горо, — сказала Кими.
Горо швырнул камень. С расстояния в пятьдесят шагов он кидал их с поразительной точностью. В те времена, когда он еще не начал подражать монашескому образу жизни, он так убивал кроликов для матери. Она тоже была идиоткой, как и сам Горо. Лишь поэтому ревностные буддисты деревни не изгнали их из общины за убиение живых существ и нарушение закона Будды. Поскольку они были идиотами, они и так были вне общины. Впрочем, кое-что мать Горо делала лучше любого нормального человека — готовила. Кролика она тушила — пальчики оближешь. Но теперь, когда Горо принялся строить из себя монаха, он никого больше не убивал. Впрочем, поскольку мать его умерла, готовить тушеного кролика все равно было некому. Ну а с тех пор, как Горо перестал подшибать кроликов камнями, их не то чтобы носили в деревню связками, так что и это значения не имело.
Теперь, когда самураи-изменники увидели Горо, они принялись уворачиваться от летящих камней. Впрочем, камни все равно были на пользу, поскольку мешали им заниматься двумя госпожами. Но как им только в голову пришло выступить против князя Гэндзи? Кими, еще будучи маленькой девочкой, вместе с прочей деревенской ребятней видела знаменитую битву. Сотни мушкетеров окружили их и выпустили в них много сотен пуль — эти пули до сих пор во множестве валяются среди руин Мусиндо. И никто не попал в князя Гэндзи. Ну еще бы! Как может пуля попасть в князя, знающего будущее? Его просто не будет там, куда она прилетит.
При обычных обстоятельствах Кими никогда бы не посмела возражать самураям, и уж тем более кидаться в них камнями. Но тут было совсем другое дело. Она помогала князю Гэндзи. Князь Гэндзи всегда побеждал. Он видел будущее, и потому никто никогда не мог его победить. Несомненно, он предвидел это предательство, и уже принял меры к тому, чтобы сокрушить предателей. Он может прибыть в любой момент
