то же… — посетовала мама О-Бакэ.
— Сойдёт и так, — сказал О-Бакэ-тян. — Ведь каждый раз новые зеваки приходят.
— Не говори глупостей! — возмутился папа О-Бакэ. — Не знаю, как в других местах, а в нашей роще о-бакэ всегда отличались воображением и изобретательностью.
Папа О-Бакэ отхлебнул большой глоток сока и продолжал:
— Мы всегда придумываем что-то свежее, что-то новое…
И папа О-Бакэ озарился золотистым светом.
— Но я так утомилась, — сказала мама О-Бакэ. — И ужин готовлю, и людей пугаю…
Она устало опустила руку. Рука бессильно свесилась с ветки и стала качаться на ветру.
— Вот! Так и затвердим. Это интересно! — радостно воскликнул пана О-Бакэ. — Ты всегда так оригинальна, мама. Не находишь?
Мама О-Бакэ от похвалы вспыхнула розовым светом.
— И всё же хотелось бы прочитать какую-нибудь книгу или свиток[3] об искусстве о-бакэ или поучиться у известного сэнсэя[4] о-бакэ… Не мог бы ты найти такого сэнсэя? — сказала мама О-Бакэ.
— Гм… Ты права, мама. Попробую-ка я найти такую книгу или свиток. А если встречу сэнсэя, приглашу к нам, — сказал папа О-Бакэ.
— Вот хорошо! Я тоже буду учиться! — радостно воскликнул О-Бакэ-тян и перевернулся несколько раз в воздухе.
— Не уверен, что есть такие книги и учителя, но всё же попытаюсь найти…
В тот вечер папа О-Бакэ вылетел из рощи. Он не знал, когда они поселились здесь, но с тех пор, как помнил себя, он жил в роще и пил волшебный сок. Они ни разу не покидали рощу, не пугали людей, жили тихо-мирно.
Папа О-Бакэ считал, что о-бакэ не должны часто появляться на людях.
Он летел, высматривая местечки потемнее, потому что именно в таких местах обитают о-бакэ, но, к сожалению, не встретил ни одного о-бакэ — не то их вовсе не было, не то были, да не появлялись.
Днём он спал в густой листве деревьев, а ночью продолжал летать. Он облетел все тёмные рощи и болота, ветхие дома и кладбища — о-бакэ нигде не было.
В одной роще он увидел сову, сверкающую в темноте глазами, и спросил озадаченно:
— Не видала ли ты о-бакэ? Мне всё равно какой, лишь бы о-бакэ был…
Сова почему-то не ответила. Закрыв глаза, она угрюмо отвернулась от него.
Папе О-Бакэ стало невыносимо грустно, и он вылетел из тёмной рощи. Какой прекрасной показалась ему их маленькая рощица, где ждали его мама О-Бакэ и О-Бакэ-тян. Только там он был счастлив.
И, вытянувшись в тонкую светящуюся нить, он полетел обратно в свою маленькую рощицу. Но, подлетев к роще, он вытаращил глаза от удивления — у входа висела огромная афиша. «Летний фестиваль о-бакэ» — было выведено на ней чёрной тушью. Роща была обнесена забором, и чтобы войти в неё, надо было заплатить деньги. «Кто же это хозяйничает тут?» — подумал папа О-Бакэ.
Глава одиннадцатая
О-Бакэ выбиваются из сил
— Знаешь, папа, — сказала мама О-Бакэ плачущим голосом, она стала худая, как ниточка, — как только ты улетел в рощу сразу же пришёл толстяк и вывесил огромную афишу. Потом стал брать деньги за вход и всё время кричал: «Смотрите! Вот они, о-бакэ! Вот они!»
— И вы показывались людям?
— Ну да! Мы же о-бакэ. Каждый вечер старались как могли. Превращались в разные фигуры… Устали ужасно…
Мама О-Бакэ вздохнула и тихонько качнулась. От вздоха она взмыла вверх.
— На что это похоже! — вскричал папа О-Бакэ. — Мы, о-бакэ, хотели испугать людей, которые собираются вырубить нашу рощу, а они, пользуясь этим, загребают деньги. Э-э-эх!
И папа О-Бакэ отхлебнул несколько глотков сока. Тело его вспыхнуло золотистым светом.
— Вот он! Вот он! О-бакэ-э! — завопил кто-то поддеревом.
Папа О-Бакэ глянул вниз — там уже толпились зеваки, показывали на него пальцем.
— Вот здорово!
— Золотом сияет. Красиво!
Польщённый похвалой, папа О-Бакэ всё забыл и улыбнулся.
— А что, о-бакэ только это и могут? А больше ничего? — спросил разочарованно один из зрителей.
— Деньги заплатили. Пришли посмотреть, а тут ничего особенного.
— Примитивные какие-то о-бакэ.
Папа О-Бакэ весь покраснел — разозлился.
— Ой! Смотрите! Цвет переменил.
— Багровым стал.
А папа О-Бакэ уже не мог остановиться. Он вытянулся на всю рощу, громко захохотал и исчез.
— Ой! — закричали все.
Тут мама О-Бакэ стала залезать ледяной рукой всем за шиворот. Чичи пролетала тенью перед глазами, а О-Бакэ-тян превращался в огромный гриб и летал, переваливаясь с боку на бок.
— Ой! Страшно! — вопили люди, дрожа от страха. Они бросились бежать, а мама О-Бакэ повисла перед ними тонкой белёсой нитью.
Опомнились о-бакэ, когда летняя ночь была уже на исходе. Алело небо. Усталые о-бакэ повисли на деревьях как лоскутки.
Но что это? Кто-то радостно смеётся!
— Ха-ха-ха! Здорово сегодня заработали.
— Пойдём домой, что ли?
Ага! Смеются те, кто продавал билеты на «Летний фестиваль о-бакэ». А хозяин рощи несёт толстый, распухший от денег, портфель.
— Вот досада! — И папа О-Бакэ заплакал скупыми мужскими слезами. — Снова их взяла. Ну ладно, больше мы ни за что не станем пугать людей, — решительно сказал папа О-Бакэ.
И на другую ночь они не показались людям.
— Безобразие! Верните деньги!
— Верните, верните! — шумели зрители.
— Вот теперь посмотрим, каково вам будет, — сказал папа О-Бакэ, и сразу настроение у него улучшилось.
Но не тут-то было! Ехидно улыбаясь, хозяин рощи сказал:
— Ну, наконец-то о-бакэ устали и улетели из рощи. Теперь можно помаленьку и вырубать деревья.
Глава двенадцатая
Известие из Космического центра о-бакэ
Папа О-Бакэ и мама О-Бакэ, обессиленные, сидели в Дупле. Тут же были О-Бакэ-тян и Чичи. Все так
