Тут раздался вдруг сильный грохот, и зловещий стон прорезал тьму.
— Ох! Страшно! — Мать съёжилась, упала ничком на циновку; отец побледнел, затаил дыхание, а Таро как ни в чём не бывало на улицу выскочил и видит: лиловое пламя полыхает в ночном небе.
— Пойду-ка я взгляну на Гремучую тору, — сказал он беспечно.
Обомлели старик со старухой, уговаривать стали:
— Что говоришь ты?!
— На Гремучей горе живут чудища!
— Знаю я. Много раз говорили мне, что есть там какое-то чудище, страшным голосом стонет, и ещё полно там всякой нечисти. В лунные ночи мычит там Корова-чёрт, та, что слизывает языком человечьи тени. А далеко в горах живёт Горный дед, одноногий и одноглазый. Всех их хочу увидеть!
Удивилась мать, на отца поглядела:
— Накажи его, отец, немедля, от одних только слов его страх берёт.
Но скрестил на груди руки отец и сказал:
— Ты вот, мать, сердишься, а ведь и я не раз мечтал побывать на Гремучей горе. И к тому же давно говорят у нас в деревне, будто заперта в Гремучей горе Огненная птица: вылетит она из горы — придёт в деревню счастье.
— Огненная птица? — удивился Таро. Прежде никогда он не слышал об этом поверье.
— Я и сам толком не знаю, что это за птица, однако пока тебе рано идти на Гремучую гору, мал ты ещё. Вот вырастешь, станешь сильным и храбрым и сходишь туда, — сказал отец.
— Так, отец, так! А до того обещай нам, Таро, не скакать верхом на коне. Не ровен час, свалишься ты с конём в реку. Что будем делать тогда? — заплакала мать.
Не спал в ту ночь Таро, всё думал: что за птица такая живёт в Гремучей горе и что будет, когда она вылетит.
И прошло пять дней, а потом десять дней, а потом и год прошёл. Наступил канун Нового года.
Ни разу не вывел коня Таро за ворота, как обещал.
— Славный сынок! — говорила мать.
— Послушный! — радовался отец.
— Не слишком ли послушный? Не задумал ли чего? — печалилась мать.
— Не печалься, жена, не горюй. Испечём-ка лучше лепешек. Ведь в этом году и просо у нас есть.
— Пожалуй, найдётся немного.
Сварили они просо, истолкли его в ступке, испекли лепёшек.
В ту ночь не стонала гора, не бросалась камнями. Проводили старый год, улеглись спать.
Однако после полуночи встал Таро с постели.
Положил за пазуху просяные лепёшки, вывел Куро во двор и тихо вышел с ним за ворота.
— Поскачем, Куро, на Гремучую гору. Только тихо, Куро.
Вскочил Таро на коня и поскакал по тёмной дороге прямо к Гремучей горе.
Глава третья
Огненная птица
Темна была дорога к Гремучей горе.
Низко нависли тучи, и казалось Таро, будто проглотила его вместе с конём глубокая тьма.
Вскоре приехал он в буковый лес. Это был тот лес, где старик со старухой нашли Таро у родника. Никто не видел потом того родника. Однако ничего этого Таро не знал.
Посветлело немного вокруг. Видно, утро настало. В разрывах туч виднелись тёмные скалы Гремучей горы.
А дорога вдруг оборвалась.
— Держись, Куро! Ищи оленью тропу! — крикнул Таро.
И Куро тонко заржал ему в ответ.
И стали взбираться они на Гремучую гору по оленьей тропе, едва заметной среди камней.
Сколько кружили они меж скал, неведомо, только выбрались наконец к дороге над пропастью. Облака незаметно рассеялись, и внизу увидел Таро свою деревню. Лежала она, как маленькая фасолинка на дне плошки, а вокруг громоздились рядами островерхие горы.
— Чудеса! В какой же маленькой деревне я жил! И каким огромным кажется мир, когда смотришь на него с высоты.
Глядел Таро на горы и не мог наглядеться.
Но вдруг загремела гора. Соскочил Таро с коня, прижал его к скале над обрывом и сам прильнул к ней всем телом.
— Гя-оо! — раздалось совсем рядом: это был тот самый ужасный стон, будто разрывается гора на части.
И снова загрохотала гора и посыпались камни. Потом всё затихло.
— Пойдём, Куро! Чудище Гремучей горы уже близко.
Но не тронулся с места конь: побоялся. И пошёл Таро один меж скал к тому месту, откуда слышался стон.
А стон доносился откуда-то из нутра горы. Обошёл Таро вокруг скалы, похожей на створчатую ширму, и вышел к большой пещере.
Из пещеры вырывался огненный вихрь.
— Эй! Ты здесь, Чудище с Гремучей горы? Отзовись! — закричал Таро.
И раздался тогда громкий надтреснутый голос, вылетел из пещеры вместе с горячим дыханием:
— Да, я здесь. Только не Чудище я, а Огненная птица!
Озарилась пещера ярким светом, будто пламя полыхнуло. И увидел Таро на дне пещеры огромную Огненную птицу, распластала она по земле тяжёлые бессильные крылья. Голова как у большой змеи, спутанные перья словно жар горят, золотые перья с серебряными перемешались.
— Ага! Значит, Чудище с Гремучей горы — та самая птица, о которой в деревне сказку сложили. Эй, Огненная птица! Да знаешь ли ты, что из-за тебя вся деревня моя бедствует?! — закричал Таро.
— Как так?
— А вот так. Завоешь ты — начинает Гремучая гора трястись, вылетают из неё горячие камни и пепел, сжигают поля… Будет тебе выть да стонать. Уймись!
Вспыхнула Огненная птица синим пламенем и сказала печально:
— Не от радости вою я, а от горя. Ослабели мои крылья, не могу я взлететь в небо. Тяжко мне тут лежать, оттого и корчусь и вою я.
— Вот беда! — пожалел Таро птицу.
А она, вздохнув, продолжала:
— Я бессмертная птица. Но тяжко лежать недвижимо, когда ты живой. Как подняться мне в небо — не знаю.
Промолчал Таро.
— Но есть же на свете кто-то, кому ведомо это. Не мог бы ты, парень, пойти в белый свет и спросить там, как подняться мне в небо.
Уронила бессильные крылья птица, и окутал её тёмно-лиловый огонь.
— Так и быть! Обойду я весь свет и узнаю, как помочь тебе, Огненная птица. И тогда исполнится предсказание — станет деревня моя счастливой.
Сказал так Таро и пошёл обратно на крутую тропу, где оставил коня. Видит: дрожит его конь, потом холодным обливается — не хочет идти по узкой тропе над обрывом.
— Тебе страшно, Куро? — спросил Таро, погладил коня, дал лепёшку; но смотрит конь печальным
