«Три девицы под окном пряли поздно вечерком».
(Сказка А. С. Пушкина «О царе Салтане, его сыне Гвидоне и царевне Лебеди»). I Так — недаром прозвучало сказки старое начало, про забытый &# 8196; древний быт эта сказка говорит… Те девицы — перестарки, хоть и были пролетарки, несознательностью их полон сказки легкий стих. Ну о чем они мечтали? Ну про что они болтали, сидя ночью до поздна у раскрытого окна? Речи их подслушал Пушкин: щебетали те подружки — как бы, сбыв работу с плеч, спать с царем скорей залечь! Первой — радость только в кухне, а у третьей брюхо пухни бесперечь хоть каждый год. (Сказка старая не врет.) Пред подобным разговорцем волокно вставало ворсом, от лучины едкий дым тмил глаза и разум им. И — единственно вторая, даль в окошко озирая, молвит: — Я б на всех одна наткала бы полотна. — Эта девушка мудрее — знать, над ней тогда уж реял, не касаясь старших двух, пролетарской воли дух! За кустарной сидя прялкой, настоящей пролетаркой становилася она, хоть семья была темна. И Салтану и Гвидону набок сбили мы корону… До конца ж их покачнем — сказку новую начнем. Эта сказка всем знакома: не сидят ткачихи дома, а идут, закрыв окно, на работу в Моссукно. Им спорей работать вместе за станком в суконном тресте, заключив с недавних пор коллективный договор. Старины рассыпься иней хрупким снегом-серебром! Не царицу героиней, а ткачиху мы берем! От ткачихи этой самой род ткачей идет упрямый; вишь у ней какая прыть: тканью весь бы мир покрыть. И она его покроет, лишь сырья запас утроит… Думает — ночей не спит: как бы нам повысить сбыт! Под ее заботным взглядом двадцать дочек стали рядом, не для игр,
