— Искусство должно идти и служить массам.
— «5-й Интернационал» — это поэма предвидения. Образец формы творчества грядущих лет.
Чтение поэмы заняло львиную часть вечера… «Левым маршем» Маяковского вечер закончился» (газ. «Вечерние известия», М. 1922, № 41, 9 октября).
Стр. 177. Я передрался с МОНО. — МОНО — Отдел народного образования Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов. В ведении этого отдела находились местные культурно-просветительные и художественные учреждения. В стихотворении «Товарищи! разрешите мне поделиться впечатлениями о Париже и о Моне», написанном несколько месяцев спустя, уже после возвращения из поездки за границу, Маяковский рассказывает о бюрократической волоките с разрешением афиш, извещавших о его вечерах. Вероятно, что и в связи с организацией данного выступления у Маяковского также произошла какая-то стычка с работниками этого учреждения.
Сейчас русское искусство в центре. — См. об этом также в очерках, написанных после поездки за границу в 1922 году (т. 4 наст. изд., стр. 205–266).
Неврастения — писание в бредовом стиле. — По устному свидетельству Н. Н. Асеева, присутствовавшего на этом вечере, Маяковский говорил о русской эмигрантской литературе, противопоставляя ей литературу левых художественных течений в РСФСР.
Записи к выступлению об организации Лефа (стр. 178). Автограф в записной книжке 1923 г., № 20 (БММ).
Публикуется впервые.
Точная дата и место выступления неизвестны. Можно предполагать, что это записи к выступлению в Агитотделе ЦК РКП(б) 16 января 1923 года, когда решался вопрос об организации издательства «Левый фронт искусств», или, что более вероятно, записи к выступлению на совещании редколлегии журнала «Леф» 22 января 1923 года.
Стр. 178. …красная, а потом позеленели. — Речь идет, вероятно, о журнале «Красная новь», выходившем под редакцией А. К. Воронского. Маяковский обвинял Воронского в том, что тот чрезмерно поддается влиянию попутчиков и не привлекает новые кадры советской литературы из среды революционной молодежи. Он говорил впоследствии: «…отношение Воронского к попутчикам не только ласкательное отношение, но и ругательное. Тов. Воронский, однако, не откажется признать, что ругательное отношение возникает только с того момента, когда попутнический писатель хочет уйти от идеализма» (т. 12 наст. изд., стр. 268).
Чужак — поносит. — О разногласиях Маяковского и Н. Ф. Чужака см. в письме Маяковского к Чужаку от 22 января 1923 года и примеч. к нему (стр. 60 и 315*).
Не в словах дело — а Ленин говорит в словах. — Маяковский, очевидно, имеет в виду статью В. И. Ленина «О характере наших газет». Эта запись перекликается со статьей Маяковского «С неба на землю» и со стихотворением «О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах».
Темы общего подхода, мы в 18 году. — В статье «За что борется Леф?» Маяковский писал: «Мы уже 25-го октября стали в работу… Мы не эстетствовали, делая вещи для самолюбования. Добытые навыки применяли для агитационно-художественных работ, требуемых революцией (плакаты РОСТА, газетный фельетон и т. п.)» (см. т. 12 наст. изд., стр. 42).
Записи к докладу «Анализ бесконечно малых» (стр. 179). Автограф (ЦГАЛИ).
Опубликовано: сб. «Живой Маяковский», вып. 2, М. 1930.
Доклад «Анализ бесконечно малых» состоялся 13 февраля 1924 года в Москве в Большом зале Консерватории на вечере «Леф вызывает своих критиков». Газета «Вечерняя Москва» сообщала в отчете о вечере: «Началось с осады Большого зала Консерватории. Публика — больше все молодежь — с решительным видом, с зычными криками рвалась в будку администратора, на лестницы, и казалось, что вся эта масса молодежи повела правильную осаду на лефов, но оказалось, что публика пришла с самыми мирными и дружелюбными намерениями, пришла послушать, в случае нужды — горой постоять за своих поэтов.
— Лефов печатают, с лефами считаются. Но вот Гиммельфарб нас не признает, — заявляет Маяковский. — Гиммельфарб не персонально, а Гиммельфарб как собирательное. Это критика типа Шебуева, Когана и других.
Вызванные на дискуссию «старики», как и следовало ожидать, не явились. Не явились ни Брюсов, ни Коган, ни Эренбург. Зато явилась молодежь! Поэт биокосмист Ярославский, поэт Герцман и рабочий завода «Динамо» Гаврилов яростно нападали на Леф и на лефов… Ответы критиков были не менее горячие. В общем прения были чрезвычайно пламенными и шумными» (газ. «Вечерняя Москва», 1924, № 38, 14 февраля).
Стр. 179. Сегодня в 5 театрах вещи лефов. — В 1923–1924 годах в театрах шли пьесы В. Маяковского, С. Третьякова, В. Каменского, В. Хлебникова и др.
Крученых и Маяковский в Германии. Третьяков в Пекине. — Речь идет об изданиях стихов Маяковского и А. Крученых в Германии, о поездках Маяковского в Германию и о работе С. Третьякова в Пекинском университете как профессора истории русской литературы.
Нас не признал Гиммельфарб. — Речь идет о статье критика Б. Гиммельфарба «Литература и революция» в газ. «Известия», М. 1923, № 288, 16 декабря.
Сегодня на Верхарна обиделись небеса. — Строка из стихотворения Маяковского «Мрак».
«Ключи счастья» — роман А. Вербицкой; «Санин» — роман М. Арцыбашева. Граф Амори (И. П. Рапгоф) — писатель, автор романа «Возвращение Санина». Эти романы, проповедовавшие культ эротических наслаждений и «свободную любовь», получили скандальную известность. Здесь Маяковский приводит их как тематику, которой более пристало бы заниматься критику Н. Шебуеву.
Шебуев… Полянский тоже. — По записи А. В. Февральского: «Маяковский дал анализ писаний Н. Шебуева, П. Когана (Маяковский привел примеры «цыганского стиля» в его статьях) и П. Лебедева-Полянского».
Академия. — Вероятно, речь идет о Государственной академии художественных наук, президентом которой являлся П. С. Коган.
Правдухин. — Речь идет, по-видимому, о статье В. Правдухина «О культуре искусства» (журн. «Красная новь», М. 1924, № 1) с отрицательными высказываниями о Маяковском.
Розенцвейг из Киева. — Речь идет о заметке Б. Розенцвейга «О Маяковском» в газ. «Пролетарская правда», Киев, 1924, № 12, 15 января. Он писал: «От посетившего Берлин, от Маяковского посетившего Берлин, город Толлера и Бартеля, Кайзера, Газенклевера и целого ряда других художников, мы должны были услышать что-нибудь более весомое, чем пара слов о Гроссе, художнике, бесспорно, смелом, но в конечном счете не решающем. А перед нами, разочарованными и чуть оскорбленными, проходили мысли и впечатления, от которых оставалось в памяти не слишком много».
Записи к выступлению на диспуте о Лефе (стр. 180). Автограф в записной книжке 1924 г., № 25 (БММ).
Публикуется впервые.
Точная дата и место выступления неизвестны. Датируется концом весны — началом лета 1924 года
