случаев описано… Ты, малыш, медицину не изучал?
– Очень поверхностно. Моя специальность – натурфилософия, то есть природа магических сил и субстанций.
– Ну да, ты ведь студент Рашона.
– Я был его аспирантом. – Тарх вздохнул. – Давно. Ты совсем крошкой была.
– Ой! – Ее глаза снова стали большими и круглыми, как у провинциальной актрисы, играющей княгиню, узнавшую о внезапной женитьбе соседского барона. – Сколько же тебе лет?
– Много. Наверное, раза в два больше, чем тебе.
– Ой! – Голос Кабурины стал виноватым. – А я тебя все малышом называла – думала, ты совсем молоденький. Не обижаешься?
Тарх чуть не растаял от ее непосредственности. Судя по мерцанию ауры, Кабурина искренне переживала, и он сказал, усмехаясь:
– Не тебе меня обидеть, и не этим. Впрочем, если хочешь исправить оплошность, то пара поцелуев решат все или почти все.
Захихикав, она подставила щечку, но Тарх, конечно, поцеловал в губы – слишком тонкие на его вкус, но все равно желанные. Наверное, при этом он стал терять голову и распустил руки, однако бывалая ведьма ловко освободилась, укоризненно протянув:
– Ну, как обычно… Все мужики почему-то считают меня доступной дурочкой. Потрогай Кабурину за сладкие места, соври пару слов про безумную любовь с первого взгляда – Кабурина сразу на все согласится… – Она деловито расправила робу, застегнула все пуговицы на груди. – Ты небось тоже про любовь говорить собирался?
– Причем чистую правду! Разве можно в тебя не влюбиться…
– Можно, – внезапно помрачнев, буркнула Кабурина, туманно добавив: – Все обычно без любви запросто обходятся. Только я почему-то всех любить должна… Ну, чего уши развесил? Нечего задерживаться, шевели ножками!
Черный кристаллический Монолит уходил основанием в куполитовую массу, словно зуб в челюсть. Кристалл был заполнен звездной энергией самых разных видов, и под действием этих сил гигантский черный камень буквально шевелился в своем гнезде, расшатывая и деформируя прилегающий участок Купола. Во все стороны, рассекая прозрачную толщу куполита, разбегались трещины – от крохотных до огромной. Именно к ней – самой внушительной– привел отряд исследователей Хаконд.
– Как полагают наши ученые, это ущелье возникло в результате прошлого катаклизма, – сообщил Светлый троечник. – Время образования разлома примерно совпадает.
– С погрешностью до порядка, – язвительно напомнил Серый. – Геологическая датировка никогда не была слишком точной.
Хаконд посоветовал не спорить, а заняться делом, ради которого они покинули лагерь. Распаковав ящик, путешествовавший у него на спине, Тарх обнаружил механическую птицу со сложенными крыльями и хлориандовыми бусинками в глазницах. Старый добрый измеритель, которым он столько раз пользовался в аспирантские годы, пробудил ностальгию.
– Говорят, когда-то ты был одним из лучших операторов подобных игрушек, – сказал Хаконд. – Запускай птичку. Меня интересует профиль глубин этой трещины.
Пока Тарх готовил птицу к полету, Серый со Светлым развернули оптический дальномер и стали измерять ширину пропасти через каждые сто саженей. Величины получались немалые – не каждый двоечник перелетит через такую пропасть.
Как выяснилось очень быстро, лететь над трещиной не стоило даже единичникам. Держа крылатый прибор в руках, оборотень приблизился к краю трещины и машинально посмотрел вниз. Дна Тарх не увидел, зато сразу бросилась в глаза яркая, как Герое, субстанция, пульсировавшая глубоко под ногами. Тарх почувствовал мощный напор бившей из ущелья Силы.
Беспомощно оглянувшись на Хаконда, он спросил, почти не сомневаясь в ответе:
– Чистая энергия звезд?
– Она самая. – Темный двоечник кивнул. – Никто не может подсчитать, какая бездна Силы скопилась в этих безднах… – Он улыбнулся каламбуру. – Начинай, оборотень, у нас не так уж много времени.
Поставив птицу на край обрыва, Тарх присел рядом, легонько сжав кристалл управляющего амулета. Повинуясь движениям его пальцев, мобильный дальномер сделал шаг, расправил крылья, снова шагнул и беззвучно ринулся в пропасть. Незаметными поворотами кисти Тарх вывел птицу из пикирования, заставив выполнить несложные маневры. Убедившись, что машина слушается, он бросил птицу в глубину, выровняв полет лишь возле самой поверхности огненной реки.
По верхней грани управляющего кристалла побежали цифры: расстояние от поверхности, глубина концентрата звездной субстанции, толщина слоя куполита от ложа ущелья до внешней поверхности Купола.
– Паршивые дела, – резюмировал Тарх, обследовав провал на протяжении дюжины верст. – Трещина прорезала Купол на две трети толщины. Вдали от черной горы глубина разлома резко уменьшается, но и этого участка достаточно.
Остальные начали собирать аппаратуру, а Тарх решил проверить внезапную идею. По-прежнему сжимая кристалл в кулаке, оборотень шевельнул запястьем, направив птицу-дальномер на снижение. Крылатая машина спикировала к огненной реке, коснулась поверхности, а затем нырнула, скрывшись в эфирной субстанции.
Внутри чистой энергии Тарх продержал птицу не больше минуты, затем резко дернул кулаком вверх, и летающее устройство вырвалось из вихрей пламени, окруженное ярким ореолом Темных энергий. Птица стала хуже слушать приказы, но Тарх все-таки поднял ее к краю трещины, приземлил рядом с собой и протянул к машине руки – в одной он держал жезл, в другой – отшлифованный отцом пурпурилл.
Энергия, пульсировавшая вокруг прибора, послушно потекла в атрибуты, опустошенные после схватки с
