приговаривал: «Мы об этом предупреждали». Особенно заинтересовал его рассказ о тяжелом танке Pz.VI. Сталин нахмурился и записал что-то в тетрадку, которую достал из бокового кармана потертого френча.
— Думаете, этот танк будет сильнее, чем новые KB? — мрачно спросил генеральный секретарь.
— Трудно сказать, товарищ Сталин. Он получится очень большим, то есть броня будет толстой. Но я не видел башню.
— Кто-нибудь другой увидит и сфотографирует, — успокоил его Сталин. — Вы подтвердили наши опасения, товарищ Часов. Новые немецкие танки почти догнали технику Красной Армии.
Они поговорили о боевых качествах КВ-3 и Pz.IVF. Часов осторожно намекнул, что тактическая подготовка немецких танкистов повыше, чем у солдат и командиров Красной Армии. У них танкистов готовят годами, а мы берем в танковые войска кого попало, вплоть до кавалеристов. Сталин принял к сведению это мнение, сделав новые пометки в тетрадке. Потом сказал, подмигивая:
— На Черноморском флоте один майор-кавалерист даже подводной лодкой командует.
После этого беседа перекинулась на организацию механизированных войск. Леха напомнил грозному собеседнику, что все «панцеры» Вермахта сосредоточены в танковых дивизиях, а в пехотных соединениях не осталось бронированных машин, которые могли бы пригодиться на поле боя. В последние два года такую же организацию принял и Советский Союз — все танки новых типов были собраны в танковых корпусах.
— Вам это не нравится, товарищ Часов? — Сталин прищурился. — Мехкорпус — огромная ударная силища.
— Не в нынешнем виде, — возразил Алексей. — Старым танкам не место в одном строю с новыми.
— Предлагаете оставить в мехкорпусах лишь машины с дизельными моторами? — Сталин усмехнулся. — Не вы первый поднимаете этот вопрос. Наверное, на самом деле придется вернуть устаревшие «коробки» в стрелковые соединения. Не стоит отказываться от нашей концепции танков непосредственной поддержки пехоты.
Неожиданно для себя Часов не смог сдержать смешок. Пришлось объяснять удивленному вождю:
— В части у нас шутники переиначили ваше известное выражение. Говорят. «Танки решают все»…
Усмехнувшись и попыхтев трубкой, Сталин вернулся к прерванной беседе.
У них получилось длинное, часа на два с лишним, обсуждение. Леха чувствовал, что его стареющий собеседник всерьез обеспокоен мировой ситуацией. Сталин снова и снова брал в руки стоявшие на его столе жестяные модели Т-34 и КВ. По невнятным репликам и наводящим вопросам Алексей догадался: есть идея поставить на средний танк пушку помощнее — калибром в 85 и даже 100 миллиметров.
Так и получилось. С нового, 1942 года в войска стали поступать очень сильные машины Т-34-85. К лету в танковой дивизии, где служил капитан Часов, остались только новые машины: больше сотни Т-34, около сорока Т-34-85, чуть меньшее число КВ-1, полтора десятка КВ-2 и дюжина КВ-3. Именно эти машины, вооруженные 107-мм орудиями, составляли роту, которой командовал Часов.
Легкие танки Т-50 и БТ-7 сохранились только в разведроте и мотострелковом полку. В общем, дивизия была укомплектована почти на 2/3. Старые легкие танки Т-26 и БТ-2, а также Т-28 и Т-35 разбросали по стрелковым и кавалерийским корпусам.
— Всерьез полагаешь, будто твои пожелания смогут что-либо изменить? — насмешливо спросил Алексей.
Насупившись, Гюнтер сказал вызывающе:
— Фюрер — неординарная личность. Он способен понять разумные доводы.
— Эти люди слышат лишь то, что хотят услышать, — совсем тихо произнес Часов. — Они идут к своей цели как тяжелый танк, и любое препятствие на пути сметается огнем и гусеницами… Гитлера не остановят твои советы. Он осуществляет программу, изложенную в «Майн кампф», с немецкой пунктуальностью — все окружающие страны одна за другой должны быть захвачены и подчинены Германскому рейху.
Сильно возмутившись, майор фон Бутов разразился протестами: дескать, в «Майн кампф» написано совсем другое, и вообще фюрер всегда подчеркивал свое миролюбие, но соседи были так враждебны, что поневоле приходилось бомбить их и посылать колонны танков в глубокий прорыв на неприятельскую столицу. Немецкий майор и советский капитан спорили долго и громко, привлекая нездоровое внимание, и лейтенант Светышева была вынуждена показать прибывшему милицейскому наряду удостоверение НКГБ, чтобы избежать препровождения в отделение НКВД.
— Наверное, мы не сможем убедить друг друга, — вздохнул наконец Гюнтер. — Но поверьте, друзья, я не хотел бы, чтоб мы встретились на поле боя.
Неожиданно Леха, заулыбавшись, сказал, вызвав страшное возмущение Ани:
— А хочешь небось испытать, кто окажется сильнее — мой «ка-вэ-три» или твой «тигр»?
— Конечно, хочу. — Немец тоже засмеялся. — Ты меня понимаешь.
— Полагаю, вскоре мы это выясним, — мечтательно проговорил Алексей.
Молоденькая чекистка, неспособная понять душу закоренелого танкиста, раздраженно бросила:
— А вы, фон Бутов, наверняка надеетесь получить обратно отцовское поместье на Украине?
— У моего отца не было поместья, — печально просветил ее немец. — И отец, и дед были инженерами на киевских заводах. Паровые котлы налаживали, трактора строили.
Сказав это, Гюнтер встал и объявил, что ему пора — делегацию должны были повезти на подмосковный подгон Кубинка. Действительно, возле ресторана ждал лимузин, и некто в штатском, приветственно кивнув мне, пригласил немецкого танкиста в машину.
— Еще увидимся? — осведомился Леха.
— Может быть, даже через оптический прицел, — привычно пошутил фон Бутов.
Когда «ЗИС» умчался в сторону «Метрополя», Аня недоумевающе спросила:
— Что он имел в виду?
— По-моему Гюнтер нас предупредил, — сказал Часов. — Открытым текстом.
Уже после войны он прочитал роман Фейхтвангера «Изгнание», где наткнулся на эпизод, напомнивший последнюю предвоенную встречу с Гюнтером. Один из персонажей книги спрашивает другого: «Когда мы увидимся в следующий раз?» — на что собеседник отвечает: «Очень скоро. Когда наши войска войдут в этот город».
Впрочем, у Фейхтвангера эти слова произносились в несколько ином контексте.
2
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР
Совершенно секретно. Исх. № 72/003
«1» июня 1942 г.
Членам Политбюро ЦК ВКП(б)
Сведения, поступающие по каналам разведки, полностью подтверждают наши прежние предположения о том, что Германия намерена в самое ближайшее время предупреждения осуществить нападение на СССР. Как мы уже сообщали, еще 30/II-42 Гитлер утвердил план военных действий, названный план «Барбаросса» (прежнее название — план «Фриц»).
Первоочередная задача германской армии — расколоть танковыми клиньями фронт главных сил РККА и глубокими ударами подвижных соединений севернее и южнее припятских болот уничтожить наши разобщенные группировки. Для ведения войны созданы три группы армий («Север», «Центр», «Юг») в составе 4 танковых и 10 полевых армий, имеющих до 150 пехотных 40 танковых и моторизованных дивизий.
