девственности Омарчик с покаянным видом зашел в рубку и простонал:
– Шеф, я не виноват, они сами пришли.
– Поздравляю, а также завидую, – фыркнул я, – Так держать, боцман. Или ты боишься, что я урежу тебе квартальную премию?
– Умоляю, никому об этом не рассказывайте, – промямлил механик. – Страшно подумать, что будет, если узнает моя семья.
– Не скажу, – заверил я. – Но советую в дальнейшем не смущаться из-за пустяков. Сразу почувствуешь себя уверенней.
Омар продолжает страдать, но его помощь мне особо и не требуется. В большинстве ситуаций я справляюсь с «Паровозом» собственными силами, а уж в обычном пространстве – тем более. Мы плавно стыкуемся к служебному модулю, и пассажиры с дикими воплями бегут прочь с корабля. До свидания, девочки, с вами неплохо, но вы быстро утомляете.
Без задержек расправляемся с формальностями. Троя – имперская планета, поэтому нам нет нужды проходить таможенный досмотр, заполнять декларации, регистрироваться у пограничников. Всего лишь молниеносная проверка документов и санитарный экспресс-контроль, после чего Эрве ведет меня в свой личный катер с гравигенными моторами.
В иллюминаторах быстро растет громадный мегаполис, раскинувшийся по берегам мощной реки. Я вижу небоскребы делового центра, лесопарки, монументальные жилые кварталы, промышленные районы, посадочные площадки, сады, ленты скоростных поездов. Корабли разных размеров ползут по голубой ленточке реки, которая, вбирая притоки, стремится к недалекому морю.
Конда – вполне современный город, каким и должна быть административная столица сектора с населением в полмиллиарда. В радиусе трех парсеков от Трои разбросаны три условно населенные планеты, на которых живут от ста тысяч до шести миллионов колонистов. Кроме того, в секторе имеются рудники, энергопроводы, верфи, два самых мощных в Империи завода органического синтеза.
Богатая провинция с ежегодным доходом не меньше пяти триллионов. Обычно такие покрывшиеся жирком миры пользуются дармовыми услугами государственных дыролазов – как правило, военных. Похоже, на этот раз армия крупно облажалась…
Так и есть. В резиденции планетарного Совета толпится множество озабоченных людей в голубых мундирах Военно-Космического Флота с черными петлицами технической службы. Меня оперативно вводят в курс дела. Как я и предполагал, недели две назад, когда рейсовый грузовоз едва не врезался в засевшую возле воронки старую баржу, Совет планеты обратился за подмогой к военному флоту. Флотские дыролазы, не разведав обстановки, взяли громадину на буксир, но корпус вдруг за что-то зацепился и развернулся поперек ЧД-канала, полностью перекрыв проход.
Услыхав упоминание о «чем-то», за что «зацепилось» корыто, доставлявшее на Трою первых колонистов, я немедленно напрягаюсь. И не напрасно.
Оказывается, коварный Гектор Эрве «забыл» рассказать мне одну пикантную деталь: в злосчастной черной дыре застряли сразу два корабля – баржа колонистов и старый крейсер. Совсем старый, с трехзначным, начинающимся на единицу бортовым номером. Таких ублюдков строили в начале прошлого века, и прицельные устройства их пушек работали на порядок хуже, чем современные. Это были даже не крейсера, а торпедоносцы среднего радиуса. Сейчас остался, наверное, только один корабль «сотой» нумерации – в музее Космического флота на марсианской орбите.
В этом крейсере, судя по голограммам, и заключается главная проблема. Если убрать его, то баржа вылезет сама. Впрочем, аборигенам об этом знать не следует. Пусть переживают, что дыролазам предстоит очень трудная операция. По счастью, я предусмотрителен: согласно типовому контракту, гонорар фирмы «Экстремальные услуги» прямо пропорционален суммарному тоннажу освобождаемых предметов.
На всякий случай интересуюсь:
– На борту баржи оставались колонисты?
– Только экипаж, – хмуро говорит полковник-инженер, начальник технической службы базы ВКФ «Троя». – Примерно двести тридцать лет назад транспорт «Звезда Австралии» привез колонистов, разгрузился и полетел назад к Земле. На обратном пути они угодили в изгиб. Мы проверяли по хроникам – спасательная операция не проводилась, потому что о гибели корабля узнали слишком поздно.
– А крейсер?
– Понятия не имею… – Полковник пожимает плечами, – Ни названия, ни бортового номера не удалось разглядеть. Судя по конструкции, это может быть шестьдесят седьмой проект. Главкомат сообщил, что всего погибло не меньше девяти кораблей этого типа, причем о судьбе трех ничего не известно.
Наверное, такие детали не должны меня интересовать. Мое дело – очистить судоходную трассу, а остальным займутся историки. Только затерявшиеся среди звезд корабли всегда волновали публику.
Мне тоже любопытно: при каких обстоятельствах погибла боевая машина, пусть даже столь несовершенная, и почему крейсер нашел последнее пристанище именно здесь? Возле мирной планетки, где никогда не было космических сражений, равно как мятежей и других бурных событий. В середине прошлого века военные действия разворачивались, главным образом, в приграничной полосе, разделявшей Единые Миры и Малую Галактику, но это далеко отсюда, почти две сотни световых лет.
Оторвав меня от посторонних размышлений, Гектор осведомляется.
– Когда вы приступите к работе?
– Устроимся в отеле, отдохнем с дороги, перекусим и – вперед. – И добавляю, подмигнув: – Ну-с, где вы собираетесь нас разместить?
Гостиничный номер пришелся мне по душе – двухкомнатный, просторный, со всеми положенными излишествами, как в лучших заведениях центральных планет После ванны принимаю крохотную рюмочку коньяка, плюхаюсь на кровать и включаю телевизор.
Я привык определять цивилизованность планеты по количеству центральных телеканалов, которые транслирует местная сеть. Троя в этом отношении – на высшем уровне. Пощелкав пультом, нахожу два десятка земных программ, включая мои любимые «Новости Человечества», «Вести Галактики», «Новое кино», «Старое кино», «Музыка Земли», «Галактика спорта», «Малыш», «Мыльная опера», «Познание», «Культура», «Подиум», «История», «Наука в эфире», «Чужая культура». А помимо этого есть еще множество
