– Она их сестра?! – поразилась Рханда. – Красивая девушка.
Гретхен ревниво напряглась:
– Ты знаком с ней?
– Нет, только слышал…
Все как будто сходилось: сразу три отпрыска Оберона собрались в одном Отражении. Вдобавок разговоры о войне…
Передав просьбу Девлина не уходить, не поговорив с ним, вампиресса вернулась в аудиторию. Герцог невидящим взглядом смотрел в сгущавшиеся за окном сумерки, и Гретхен осторожно поинтересовалась:
– Что тебя тревожит, Фау?
– Я обеспокоен, – признался он. – Интуиция редко меня подводила, и вот теперь я предчувствую новую войну. Страшную войну, которая нам пока совершенно ни к чему.
Гретхен произнесла с отчаянием в голосе:
– Неужели опять будут огонь и смерть, о которых интересно лишь в книжках читать? – Ее губы дрожали. – Сколько можно? Неужели мы не увидим спокойной жизни?
– Для меня это стало привычным делом, – вздохнул Фауст. – Так обычно и бывает – послевоенное время без паузы превращается в предвоенное. Снова тяжко переваливаются на марше тяжелые, как терпение, танки. Снова скрипят портупейные ремни, снова лоснится на ладонях оружейная смазка. Наши отцы снова звенят орденами над тусклым сиянием рюмок… А потом начинается мясорубка, в бездне которой утонут крики, жизни, надежды, металл и очаровательные грибочки точечных попаданий. Все растает, как сумрак в мгновеннном дожде. Может, никто и не узнает, что случилось с нами, а письма, песни и сводки расскажут далеко не обо всем и не обо всех.
– Это ужасно…
– Не очень, – равнодушно возразил Фауст. – В первый раз за многие века намечается война, выгодная Нирване. Грех не воспользоваться таким подарком Судьбы.
Все-таки, даже сделав шаг к превращению в Повелительницу Теней, она оставалась провинциальной учительницей алхимии. Надо было многому научить глупенькую девочку из периферийного Отражения, чтобы подготовить к непростой жизни члена царской семьи. Гретхен предстояло проникнуться пониманием, что впереди у нее долгая-предолгая жизнь и что ей отныне подчинены могучие силы, коими надлежит распоряжаться решительно, но по возможности разумно. Иначе эти силы и саму Повелительницу раздавят, и еще много бед натворят…
А сейчас герцог не мог решить, сохранять ли инкогнито, открыться ли амберитам. Он не исключал, что Рханда может проболтаться, и тогда здешние заговорщики наверняка обидятся. Каковы будут последствия для сторон? «Будем играть в открытую», – решил Фауст. Инициатива уходила из его рук, издавая неприятный скрип.
Сборище интеллектуалов разбрелось. Последним покинул аудиторию Девлин – сын Оберона и жрицы Единорога из какой-то занюханной Тени. Фауст припомнил сплетни, будто юная послушница специально сделала пластическую операцию, поразив любвеобильного короля сходством с покойной первой женой, матерью Бенедикта и Озрика… Девлин действительно был похож на Бена, укороченного на голову.
Сопровождаемый Рхандой, Девлин подошел к гостям Беохока и, протягивая руку, представился:
– Девлин, принц Амбера.
– Файлуре, вампир и колдун, – сказал Сын Вампира, ответив на рукопожатие. – Из Трансильвании.
Лицо Девлина по-прежнему выражало многовековую скуку, и он безразлично буркнул:
– Простите, любезный, но я никогда не слышал о таком Отражении. Рханда говорит, что вы владеете Искусством и не слишком любите Хаос.
– Я и Амбер не слишком люблю…
Девушки дружно хихикнули. Девлин криво улыбнулся и предложил заглянуть к декану для важной беседы.
– А дамы пусть посидят в буфете, – добавил он, – Булочку скушают, попьют чего-нибудь.
Гретхен опасливо покосилась на Рханду, но у той сейчас были самые обыкновенные зубы, без характерно удлиненных клыков.
– О крови речь не идет, – успокоил подружку Фауст.
– Не люблю я эти лимфоциты, – неожиданно призналась вампиресса. – «Кровавая Мэри» гораздо приятнее. Вкусненькая такая.
У дримландки вырвалось:
– А у нас на вечеринках мешали сок манго со спиртом.
Рханду передернуло, и она пробормотала:
– Жуткое питье. Словно сперму из стакана глушишь.
Девицы ушли, оживленно обсуждая сравнительнные достоинства крепких коктейлей, а мужчины воспользовались эскалатором. Лифты в этом технологическом отстойнике были не популярны.
Фердинанд, он же Фернандо, оказался крупным дяденькой с серебристыми висками. Для него Трансильвания тоже была пустым звуком – очередное Отражение где-то во внешнем поясе реальностей.
– Мы встречались? – осведомился принц-заговорщик, приглядываясь к гостю. – Берлин двадцать первого?
