– Немного есть, – признал Мерлин. – А вы считаете, что копье не годится для этой миссии? Продолжая хмуриться, Кул ответил:
– Разумеется, нет. Не знаю, что годится, но не Копье Скорби – это уж точно.
Принесенное коварными родственниками копье лежало на стойке бара. Мерлин взял допотопное оружие затекшими пальцами и протянул Кулу. Осмотрев палку с наконечником и кисточками, нирванец презрительно констатировал:
– Дешевка. Никакой магии.
– Слабая, но есть, – уточнил Мерлин.
– У настоящего Копья Скорби не может быть слабой магии, – отрезал Кул.
– Может быть, экранирована каким-то колдовством?
– Экранирована? – Кул опять насупился, как бы пробуя на вкус незнакомое слово. – Ты хочешь сказать, его магия запрятана поглубже и не чувствуется, потому что наконечник окружен занавесью чар?
– Ну да. Примерно так.
– А ты, парень, шутник! – Царь расхохотался. – По-твоему, кто-то мог экранировать магию, распространяемую Копьем Скорби? Я уж не говорю про наконечник этой игрушки – явный клык дракона, но никак не обломок рога.
Ноги плохо слушались Мерлина. Держась за мебель, он подошел к телу Люка и мрачно сказал:
– Напрасно вы его убили.
– Между прочим, это двойник, – заметил Кул. – Оживленный кем-то призрак. Признайся – твоя была работа?
Мерлин кивнул. Словно почувствовав, что говорят о нем, Люк пошевелился и застонал.
– До чего живуч, скотина, – поразился нирванец. – Ну, может, и не судьба ему сегодня…
Кул завязал раненому глаза, оторвав лоскут черной ткани от фрака убитого метрдотеля. Предосторожность была не лишней – нирванцу не хотелось, чтобы пленник сбежал через Карту вслед за дядюшкой Далтом. Покончив с этим делом, Кул продолжил:
– А теперь, парень, поговорим о важных вещах. Нам пришлось немного покорябать ваш Узор…
– Я заметил.
– Ну, тем лучше. А то я переживал, что ты можешь быть не в курсе. – Царь зафыркал. – Но это в прошлом. А теперь приближаются настоящие неприятности.
Рассказу о войне, которую готовят Беохок и Ганеш, Мерлин поверил не до конца. То есть он и сам знал, что Ганеш забрасывает лазутчиков и баламутит рабов, но в то же время решил, что Кул сгущает краски – хочет ускорить конфликт, подтолкнув Хаос к нападению на варварские королевства. Нирванский повелитель понял его правильно, не обиделся, но посоветовал потолковать по душам с Рхандой.
– Она в курсе ваших планов? – вскинулся Мерлин. – Поздравляю – сумели внедрить своего агента в мое ближайшее окружение.
– Она не мой агент, – Кул засмеялся. – Пока… Поговори с ней не откладывая.
Чувствуя себя преданным со всех сторон, Мерлин достал Карту подружки. Когда Рханда козырнулась в разгромленное кафе, Кул принял экстремальный облик – с волчьей пастью и крыльями за спиной. Узнав его, вампиресса побледнела, упала на колени, прошептав:
– Повелитель…
– Встань, девочка, – мягко произнес царь. – Расскажи нам, что задумали заговорщики в Беохоке.
Она медленно поднялась и тихо сказала, глядя в пол:
– Фердинанд намекал, чтобы я заманила Мерля на открытие кинофестиваля. Сначала я делала, как меня просили, но потом заподозрила, что замышляется недоброе, и перестала помогать. А сама попыталась выведать их планы.
– Они собираются напасть на Хаос в союзе с Га-нешем? – осторожно спросил нирванец.
– Не совсем. Сначала они оккупируют Кунем и, кажется, Серпентин, чтобы создать буфер против Амбера. Потом всеми силами навалятся на Хаос. Следующей целью станет Нирвана – вас считают слишком сильными, а потому опасными.
– Умно расписано, – уважительно сказал царь. – Неужели Фернандо сам додумался?
– Нет, ваше величество. План войны разработали Далт и Ринальдо.
– Где Ринальдо? – встрепенулся Мерлин.
– Мотается между Беохоком и Ганешем… – Стремясь доказать свою лояльность, Рханда щедро делилась информацией. – С ним какая-то Найда, Ринальдо называет ее демоном-хранителем.
Кул широким жестом показал на Рханду, как бы спрашивая коллегу: «Что, убедился?» Сглотнув, потрясенный король спросил:
– Почему ты присоединилась к ним? Девушка ответила виноватым голосом:
– Таким, как я, слишком трудно жить в Хаосе. Ваши законы закрывают нам почти все пути для карьеры. И вообще, в Хаосе нет свободы, каждый шаг регламентирован идиотскими доисторическими законами, традициями, предрассудками. Я хотела, чтобы свежий ветер из Беохока продул застоявшийся воздух королевства.
– У этого свежего воздуха будет сильный запах навоза – из-за адских коней, в чьих седлах сидят Лунные Всадники, – сказал Кул. – Девочка, тебе придется сыграть на нашей стороне.
