скелет… ты чего от меня добиваешься? Я могу попробовать сочинить сказочку про дверь и скелет, оно тебе надо?
— Убедил. Не буду уподобляться твоей бывшей супруге и изводить вопросами, на которые ты заведомо не знаешь ответа, поскольку на твоём лице это написано вот такими здоровенными буквами. Только замечу, что час назад звонил некто профессор Завадский, интересовавшийся здоровьем некоего господина Нимова, более того, выразивший желание, чтобы ранее указанный господин по возможности и по пробуждении заехал сегодня на работу.
— Я обожаю своё начальство. Ну правда. Вот зачем надо давать отпуск только для того, чтобы из него потом выдёргивать уже второй раз? Причём ведь споил предварительно, кощей. Знает же, что у меня сейчас головка бо-бо и во рту ка-ка.
— Голос у него был несколько напряжённый, я бы сказал. Если бы мне несколько лет назад мой тогдашний главный таким голосом выразил аналогичное пожелание, то, по правде сказать, я бы ему отказать не смог. Серьёзно. Он ещё добавил, что это никак не связано со вчерашним безобразием, которое творилось у него в кабинете всю вторую половину дня, так что гнать с работы тебя явно не собираются.
— Попробовал бы он. Сам же спаивал.
— Тебя подбросить?
— А что, так срочно?
— Ну не то чтобы срочно, но у меня тоже есть дела, которые я могу перенести на попозже, но не отменить.
Наскоро приведя себя в порядок, Макс уведомил своего брата, что император готовы и находятся в нетерпении, ожидая, когда же их верный возница, по совместительству приходящийся ещё и родственником, отвезут их в требуемое место. Тот, кого записали в возницы, расценил пробудившееся чувство юмора как знак того, что императорская персона пришла в себя полностью, и пригрозил персоне поездкой на общественном транспорте.
— Как уехал? Куда уехал? Он же меня у себя видеть хотел.
— Что-то там у них на Третьей Базе случилось и он отбыл туда в срочном порядке, да ещё и Тенёва с Зубовым прихватил зачем-то. Сказал, что поехал завершать дела. — Настенька неспешно собирала вещи. Максу показалось, что она чем-то крайне раздражена. — Да, он извинялся очень и просил помочь доставить на «границу» какого-то японца, если я что-то понимаю в фамилиях.
— Настя, какой японец? Да что случилось-то?
— Уволил он меня, старый хрен.
— Как уволил?
— А вот так. Сказал, что поскольку перспектив у Института, в силу сложившихся обстоятельств, нет никаких, то пиши-ка ты, Кузьмичёва Анастасия Ивановна, заявление по-собственному. Якобы уточнения какие-то пришли сверху и что говорится в них о необходимости разогнать нас в кратчайшие сроки, да вот только я его как облупленного знаю и могу сказать, когда он врёт. Тем более, что все бумаги через меня идут и не было ничего на эту тему.
— Это какой-то бред. Что он затеял-то?
— Позвони и спроси, если так интересно. Хотя сомневаюсь, что это у тебя получится — тут уже телефон оборвали, дозвониться до него не могут, всем он вдруг срочно понадобился. Он зачем-то ещё выписал на тебя и на этого японца пропуска на Аномальные. Сказал, что на всякий случай.
— Оригинально. Может объяснишь, в чём подвох?
— Сказал, что японец тебе всё объяснит подробно, а если ты не поймёшь, то письмо на этот счёт лежит у него в кабинете на столе. Вроде как этот японец какой-то очень ценный специалист и его надо ну ой как срочно доставить на Третью Базу… у Завадского сегодня явно день несмешных сказок. Тебе это лично делать, как я поняла, необязательно, только если с Артемьевым их свести.
— Это который из группы сопровождения?
— Он самый. Якобы Артемьев в курсе, а транспорт они сегодня вечером туда погонят.
— И где этот японец?
— Обещался быть уже вот вот, сколько там?… В дверь постучали.
Японец оказался примерно ровесником Макса. Одет он был в строгий костюм-тройку, который напрочь лишал возможности определить визуально род занятий своего владельца. С одинаковым успехом он мог быть банковским клерком, адвокатом, или даже журналистом. Увидев настороженные взгляды Настеньки и Макса, он на достаточно неплохом русском отрекомендовался Шибахарой, засмущался и скромно спросил у присутствующих, может ли он видеть господина Завадского? Настенька указала пальцем на Макса и заявила, что вот этот гражданин по фамилии Нимов, является полноправным представителем профессора, который, как известно, изволили срочно отбыть по каким-то своим делам, причём окончательно, а потому обращаться по всем вопросам надлежит непосредственно к нему и что ключи от кабинета руководства, в точном соответствии с инструкциями от этого руководства полученными, она оставляет в распоряжении этого самого гражданина, а сама покидает данную территорию, потому что делать ей тут больше совершенно нечего.
— Макс, если что — звони. Я не знаю, что там задумал наш начальник, но мне это всё не нравится. И береги свою башку.
— Спасибо, учту. Тебе помочь?
— Сама справлюсь. Тут немного.
Чмокнув Макса в щёку, она взяла сумку и вышла из кабинета. Макс смотрел ей вслед и думал, что за последние сутки в его окружении существенно поубавилось дорогого ему народа. От этих дум его отвлёкло скромное покашливание японца.
— Я прошу прощения — японец явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Это ещё кто у кого прощения просить должен. Предлагаю сразу перейти на ты, — Макс знал, что для гостя это предложение может быть оскорбительным, однако в свете последних событий предположил, что тот наверняка предупреждён об этом Завадским. — Макс.
— Юкио, — японец слегка поклонился. — Сразу скажу: я рос в России до двадцати лет и прекрасно понимаю, что вопросы этикета сейчас неуместны.
— И что тебя заставило вернуться? Да что мы стоим. Пойдём к начальнику в кабинет, там есть много интересных вещей, например кофеварка. Кофе у него вроде тоже там где то должен быть.
Письмо действительно лежало на столе и Макса по прочтении оно озадачило. В нём недвусмысленно говорилось, что господина Шибахару надлежит встретить, одеть, обогреть и передать в распоряжение капитана Артемьева, который регулярным рейсом переправит его на территорию Третьей Базы, где в нём, как в особо ценном специалисте, испытывают ну просто колоссальную нужду. В пути следовало с господина Шибахары сдувать пылинки и всячески не давать в обиду. К письму прилагалась фотография этого самого ценного специалиста, а также три флешки. Макс убрал письмо и флешки во внутренний карман своей куртки и включил кофеварку.
В течение следующего часа выяснилось, что является японец биологом, специализирующимся на мутациях, однако обратиться с просьбой к Завадскому вынудило его не это: около трёх недель назад на Аномальные отправилась международная группа учёных, в число которых входила и невеста Юкио, как ассистентка его научного руководителя. Две недели назад связь с ними была потеряна полностью где-то несколькими километрами западнее города, когда-то называвшегося Чернобылем. Юкио решил для себя, что либо он спасёт свою невесту, либо погибнет в процессе этого спасения, вспомнил, что его научный руководитель когда-то рассказывал ему о дружбе с неким профессором из какого-то ужасно засекреченного института и вроде бы фамилия этого профессора была Завадский, а остальное стало делом техники. В тот же день он отправил письмо этому профессору, где изложил всю ситуацию полностью и просил просто забросить его на Аномальные Территории. На ответ он не надеялся совершенно. Каково же было его удивление, когда три дня назад ему пришло предложение приехать в Москву для аудиенции с господином Завадским. Поблагодарив родителей и богов за то, что благодаря им у него есть второе гражданство, он купил билет на самолёт, а по прилёту прямо из аэропорта поехал в институт, благо Москву всё же знал и в провожатых не нуждался. Максу подумалось, что восток суть есть дело очень тонкое, судить о мотивах
