лучшего момента было бы сложно подобрать, но радары молчали, а в кустах лишь изредка падали капли сконденсировавшейся на листьях влаги. Подобной тишиной можно было бы наслаждаться где-нибудь за пределами Зоны, но тут, при отсутствии птичьего пения, впечатление создавалось угнетающее. Хотелось крикнуть и услышать эхо, но грезилось, что голос завязнет в тумане как в вате, а затем, после непродолжительных трепыханий, попросту умрёт. Казалось, что жизнь покинула эти места уже достаточно давно, сменившись какой-то абсурдной своей имитацией.
— Кто-нибудь может объяснить, что вообще происходит с Зоной? — казалось, что у Матраса на ровном месте начали сдавать нервы. — Сколько уже хожу, но такого затишья не припоминается. Как будто вымирает всё. И ощущение это кладбищенское…
— Хех, а она как есть кладбище, — усмехнулся Хендрикс. — То ты сам не знаешь, сколько тут народу полегло за всё время. Хотя и вправду что-то слишком уж тихо.
— Лаборант, помнишь что Борщ вчера говорил про сталкерский исход? — слова Матраса и Хендрикса Гвоздь как будто пропустил мимо ушей. — Я сегодня ещё мужиков порасспрашивал в столовке. В общем, уходят все: сталкеры, бандюки, даже из группировок народ валить начал. Кто по одному, а кто и группами. Гонит что-то нашего брата отсюда.
— Скажи, а у тебя не возникало ощущения, что происходит это всё как будто не с тобой вовсе?
— Во, молодец, — снова подключился к разговору Хендрикс. — Я-то думал, что ж меня смущает. Вроде бы и я, а порой мысли появляются как будто не мои совсем.
— А ты пойла борщёвого меньше пей, тогда и смурь разная в башку твою хипповскую лезть перестанет, — Матрас нервничал, но причины этого объяснить не мог.
— Матрасик, а чо ты дёрганый такой, а? — голос Хендрикса звучал весело, но было понятно, что весёлостью этой он пытается подавить внутреннее напряжение. — Все вчера пили. Тебе тоже ерунда чудится, да?
— Иди ты. Может и правы мужики — издурнело место, не для людей оно стало.
— А когда оно для людей было? — Гвоздь, казалось, над чем-то задумался. — Хорошо лишь то, что бандюки сваливают тоже. Впрочем, это ещё вопрос, что им на смену придёт.
— А что бы нам на железную дорогу не перекинуться? — предложил Матрас — Путь не особенно хоженый, народ там не лазит особенно…
— Ну ты молодец, Матрас, — усмехнулся Хендрикс, — думаешь ты один такой умный? Ты про детский сад хоть что-нибудь слышал вообще?
— Что за детский сад? — насторожился Гвоздь
— Перекур объявляй, командир. Два часа уже чешем. Сошли с дороги, скинули рюкзаки, присели.
— Мрачное местечко этот детский сад, — Хендрикс достал сигарету. — Стоит-то он не прям у железки конечно, в полукилометре где-то, но мужики наши к нему ближе чем на километр подходить не то что боялись, а предпочитали на выходах по темноте до базы ломиться, лишь бы рядом с ним на ночлег не вставать. Пикантность вся в том, что там хорошей погоды не бывает никогда, если верить старожилам. То есть вокруг солнышко светит, а детсад в тумане весь, ну и вокруг него тоже погодка не позитивная. Это вроде как обычное состояние той местности. Причём туман этот появляется только тогда, когда поблизости от здания оказываешься.
Ну так вот. Как-то раз решили трое наших ребят сходить на Дальние Склады, вроде как после выброса там артефактов навалиться должно было, да и идти не то чтобы долго — от столовки борщёвской дольше раза в два, то есть конкуренты имели все шансы остаться с носом. Народ-то у нас простой, свободный на всю башку, употребили чего-то там своего с утра и попёрлись. Туда дошли без проблем, даже нашли что-то по мелочи, а тут уже и к вечеру дело близиться начало. Пошли они назад, ориентируясь на переход железной дороги, вот только не учли, что там ветка есть ещё одна, ведущая куда-то на запад. Они её перемахнули и подумали, что основной путь перешли. Да да, тот самый, на который ты, Матрас, сейчас сходить рекомендовал. Тут— то и стемнело. Где они так задержались, что они там делали — науке ответа того не известно, но идут они и видят — здание двухэтажное стоит, вроде как для ночлега место удобное. Ребята у нас безбашенные, со снарягой проблем у них тоже не было — осмотрелись, убедились, что зверья никакого нет, растяжечек поставили, сигналочек, ну прям как мы в Райкоме тогда ночевали. Отужинали и спать завалились.
Двое там и остались, возможно до сих пор лежат. Третий их потом до нашей базы ломился, как если бы ему горчицей под зад намазали. Рассказывал он позднее, что послышался ему ночью детский смех. Ну вроде как детишки играют во что-то своё. Потом по коридору пробежал кто-то. Ага, нормально так — пробежал, а на радаре ни движения, ни визга сигналочек. Мысль у него сразу какая? Правильно — на Контролёра напоролись. Разбудил он мужиков, объяснил им. Они его на смех поначалу чуть не подняли, потом прислушались — и впрямь движняк в здании какой-то. Народ-то у нас хоть и дурной на голову, но подкованный, стволы в руки похватали, снарягу надели всю и решили оттуда когти рвать. Да не тут-то было.
Только вышли в коридор, оно и началось. Одного сразу накрыло — побелел весь, лопотать что-то начал и назад пятиться, как если бы его оттесняло что-то. Парни на всякий случай в ту сторону, откуда мнимая угроза шла, пару очередей дали, да не помогло. Смекнули, что валить надо. Другану, которого накрыло, выписали в рыло разок, для приведения в чувство, так сказать, схватили его за шкирман, ломанулись вниз, а вот потом…
Спустились они по лестнице на первый этаж, а там дети стоят, ну то есть не дети, а что-то на детей похожее. Я так не опишу, как рассказчик это всё описывал, но видно было, что вспоминать ему это аж до той поры ой как боязно. Парни-то наши опытные, поняли, что детей там быть не может по определению, особенно с какими-то неживыми глазами… А те стоят и смотрят. То есть ничего не делают, смотрят только, но и пройти не дают. Представляете, да? Умом-то мужики понимают, что не дети это, а морок какой-то, но всё равно стрелять руки не поднимаются. Тут у того, которого ещё на втором этаже накрыло, нервы и сдали. Высаживает он в них рожок и ломится напролом. И видно, что шаги его всё тяжелее становятся, как если бы ему кто за одежду цеплялся. Увидев это, второй тоже созрел, психанул и за ним следом ломанулся. Третий от всего происходящего тоже дошёл до кондиции и рванул за ними следом, на прорыв…
Подозреваю, что те двое ему проход и обеспечили, поскольку увязли они там капитально, а он за их счёт вроде как прорваться и сумел. Рассказывал, что бежал не обращая внимания на аномалии. Как ни в одну не влетел — сам удивлялся. Когда по сторонам косился, так под деревьями детки те стояли. Потом уже, когда оттёк, порывался товарищей идти спасать, да вот только идти с ним компанией никто не хотел. Он пошукал, пошукал, ну один туда и отправился.
— Что-то это всё белыми нитками шито, — скептически заметил Гвоздь. — Друзей побросал, потом героя из себя задним числом строил. Может они не поделили чего, он их там ухайдокал, да сказочку придумал?
— Вот у нас все это заподозрили, настолько нереально это всё звучало, — Хендрикс затушил сигарету, — да только парень реально ходил дня два зашуганый, клеился ко всем, чтобы компанией с ним пошли, а потом пропал. Кто на КаПеПе тогда стоял, говорили, что прошёл он через них с совершенно отрешённым взглядом, да и путь свой повёл аккурат в сторону детсада, чуть ли не прямиком. Так что кто знает, может там и третий лежит где-то уже, поскольку с той поры его у нас на базе не видели. Хендрикс отстегнул фляжку с водой.
— Ну вы сами посудите. Вот собачки там, свинки, кабанчики… да кровососы те же, снорки и прочая живность — это всё понятно и к встрече с этими существами наш брат вроде как готов. А вот когда дети стоят в коридоре — что тогда делать-то? И ладно бы, если б он один что-то такое рассказывал и место было хоженое. Только местечко там, как я и говорил, смурное до невозможности и все наши его избегали и избегают, да и не только наши. Нет конкретики. Что скажете?
— Было у нас что-то похожее, — отозвался Матрас, — только скорее прямо противоположное. Заблудился один мужик, да ещё и собаки его погнали, ну и влетел он на поле аномальное. И когда ему казалось, что на поле том он и останется, вроде как появился ребёнок, который его сквозь это поле и провёл. Мужика потом на смех подняли, дескать малолетке жизнью обязан, а я вот сейчас думаю — кто ж это такие-то? Детьми они, может, только прикидываются, но…
— Непростой там детсад был, — перебил его Гвоздь. — Попались тут мне как-то в руки документы по этому заведению — детишки там были очень непростые. И история та сама по себе нехорошая. Дальше
