— А если бы я, будучи ещё на той стороне, насрал посреди салона, то сейчас вероятно думал бы, какая сволочь нагадила в этом вагоне, — Макса одолел сарказм.
Пейзаж, к счастью для его рассудка, по обе стороны поля всё же был разным, хотя являлся просто холмистой местностью, усеянной островками кустарников и небольшими рощицами.
— Кому рассказать — не поверят, — Макс направился ко входу в тоннель, решив, что поразмыслить о том явлении, с которым ему довелось столкнуться, можно и на ходу. — Была одна дрезина, а стало две. Вот если б было две, а стала одна — тогда другое дело, а так и представить-то, почему она раздвоилась, не получается.
Краем глаза он заметил движение на холме слева. Рефлекс сработал мгновенно — падение на землю. Не то, чтобы была явная угроза, но мало ли — вдруг там действительно было что-то недоброе.
С одного из холмов, находившихся со стороны, откуда пришёл Макс, спускался человек. У Нимова отлегло от сердца — броня была точно такая же, как у него самого, а это могло говорить о том, что наконец-то он встретил кого-то, кто смог бы провести его к последней базе почившего в бозе Института.
Макс рассматривал незнакомца в прицел. Лицо его было скрыто стеклом шлема, броня местами подрана. Особое внимание привлёк автомат — в точности такой же, какой Нимов унаследовал от Бирюкова. Было в этом незнакомце что-то неуловимо знакомое, но почему-то ускользающее от внимания. Макс боролся в себе с желанием встать и приветственно помахать рукой…
Земля содрогнулась и наступила тишина. Показалось, что исчез даже гул, доносящийся с поля аномалий. Окрестности постепенно начало заливать красным цветом. В голове зашумело.
— Выброс, — Макс понял это даже без взгляда на экран компа.
Лёгкий ветерок уверенно набирал силу и преображался в бурю. Незнакомец присел, затем весьма шустро припустил к находящемуся неподалёку входу в тоннель. Нимов побежал в том же направлении.
— Чёрт, ведь я же с ним даже поговорить не могу. Связи нет, стекло шлема поднимать — лучше сразу застрелиться. Кто он? И кто для него я? В тоннель оба вбежали почти одновременно. Макс обернулся ко входу и оторопел.
На востоке, над Аномальными, поднималось солнце, солнцем не являвшееся. Небо источало красную краску и казалось, что окрестности залиты кровью. Это солнце тоже несло свет, согревало, но оно не могло дать жизнь. Его свет нёс с собой боль, страдания и безумие. Но не это поразило Макса — посередине поля аномалий колыхалось огромное зеркало, отражавшее уродливое искусственное светило. Если свет первого в тоннель не попадал, то второе жарило точно внутрь, и возможности скрыться от него не было. Смертоносная красота — подумалось Максу. В глазах начало зеленеть, на смену далёкому гулу пришёл дикий визг. Ветер неистовствовал.
Медицинский модуль напомнил о себе уколом в запястье. Нимов повернулся в ту сторону, где должен был находиться неизвестный попутчик.
Если бы дело происходило в каком-нибудь другом месте, то можно было бы сказать, что у того случился припадок. Неизвестного била судорога, его автомат отлетел к стене, а сам он, казалось, пытался уползти вглубь тоннеля от жутковатого свечения, окрасившего всё вокруг своим зелёным цветом. Макс из последних сил подхватил дёргающее тело и поволок его как можно дальше от выхода на поверхность, но далеко ему уйти не удалось — тело пронзило ноющей болью и он, обессиленный, опустился на землю. В глазах всё стало серым, визг сменился оглушающей тишиной. Сознание отключилось.
Сколько он так провалялся — Макс не знал. Постепенно свечение снаружи начало сходить на нет, судороги у неизвестного — тоже. Индикаторы на экране компа, ещё недавно находившиеся в красной зоне, успокоились. Макс осмотрелся по сторонам — попутчик не шевелился.
— Мужик, — Макс поначалу не узнал свой голос. — Эй, мужик. Ты живой?
-..ды.
— Чего?
— Во…ды.
— Будет. Потерпи, достану сейчас.
Нимов попробовал приподняться, но безуспешно — ноги отказывались слушаться наотрез. Кое-как он достал из рюкзака флягу, дополз до неизвестного, поднял стекло его шлема…
И отшатнулся — лицо попутчика было знакомым. Макс мог поклясться, что уже где-то видел этого человека, но не мог только вспомнить когда и при каких обстоятельствах. Перед глазами воспоминаниями мелькали лица персонала Третьей Базы и всех, кого Нимов встречал на аномальных. Решив оставить разгадку этого ребуса на потом, Макс протянул попутчику воды, сам же попробовал привстать. Это у него получилось, и шатающейся походкой он направился к выходу из тоннеля, где кровавые краски выброса уже сменились вечерней зарёй.
— Нимов, — сзади раздался хриплый голос.
— Чего? — Макс обернулся.
— Меня зовут Нимов, — попутчик пытался подняться. — Спасибо за воду.
Взрывом воспоминаний вспыхнул ответ о том, почему лицо попутчика показалось таким знакомым. Это лицо Макс видел ещё там, в Москве. Каждое утро в ванной, в прихожей, порой в различных присутственных местах. Попав на Аномальные, Макс незаметно для себя забыл, как он выглядел раньше, а позже, в караулке под Пансионатом, увидел в отражении уже другим. С тем лицом, которое подарило ему это место.
— Вот и всё. Ларчик то просто открывался, — осенило Макса, — это же галлюцинация. Такая же галлюцинация, как и вторая дрезина. А может даже и первой-то не было. Одинаковые поезда, двери, бронекостюмы, автоматы, лицо своё то, старое… ведро это, будь оно неладно. Тьфу, примитив. Шаблоны же, игра воображения и помутнённого разума. Дверь в Пансионате ты закрыл, тем самым отрезав путь сюда всем остальным, соответственно ни один из них тут оказаться раньше тебя по определению не мог. Но в то же время ты надеялся, что встретишь тут кого-то, имеющего отношение к Институту, может быть даже знакомого, вот и создало воспалённое воображение этого кого-то, нацепив ему твоё же лицо из прошлой жизни.
— Макс. Рад знакомству, — Нимов постарался придать своему голосу доброжелательности. — Как тебя занесло-то сюда?
— Смотри-ка, а мы тёзки, — казалось, что двойника это даже обрадовало.
Некоторое время спустя Макс уже слушал сильно изменённую историю своих похождений в исполнении своей же копии. Начиналась она так же, как и его собственная, но затем всё развивалось иначе. Двойник мастерски обошёл произошедшее с Максом с момента въезда транспорта на Аномальные, поведав о том, как они с товарищами добрались до Третьей Базы совершенно без происшествий на кордоне, затем нашли на одном из подземных уровней Третьей Базы дрезину, решили часть пути преодолеть на ней, а дальше с ними якобы случилось что-то нехорошее, о чём ему тяжело вспоминать. Сказал только, что значительную часть пути до пансионатской станции он проделал по тоннелям пешком. Рюкзак, по его словам, пришлось сбросить на поле аномалий, когда его начало затягивать в птичью карусель. Вторую дрезину двойник тоже заметил, но начавшийся выброс погнал его в тоннель, потому ничего конкретного он про неё сказать не смог — дрезина как дрезина, мало ли, почему она там стояла. Когда двойник поинтересовался о том, кем является его невольный спаситель, пришлось соврать об одном из институтских филиалов и наскоро выдумать историю про то, как он отбился от своей группы и теперь пытается её догнать. В особо похожих моментах, и когда фантазии переставало хватать, Нимов ссылался на якобы провалы в памяти. Тот кивал понимающе и неудобных вопросов не задавал.
В какой-то момент двойник захотел увидеть лицо своего спасителя. Макс подумал и забрало поднял — на протяжении беседы он пришёл к выводу, что если бы некоторое время назад он увидел то лицо, какое видел в зеркале в караулке, то ни за что не подумал бы, что оно принадлежит ему самому. А даже если бы и подумал, то уж точно не поверил бы.
Двойник, к радости Макса, и правда его не узнал. Выразил сочувствие, посетовал на коварство Аномальных, попытался обнадёжить, что до новой институтской базы осталось уже немного, а уж там-то его наверняка вылечат. Макс вяло с ним согласился.
— Что же ты такое, а? — думал он, глядя на своего двойника, который, казалось, и вправду искренне радовался тому, что нашёл кого-то из своих. — А если допустить, что ты не галлюцинация и всё происходит
