Закон крови

– ДУРА! ПРОКЛЯТАЯ! ЖАБЬЕ ДЕРЬМО! ТЫ НЕ ПРОДЕЛАЛА ПРОХОД, КАК Я ВЕЛЕЛ?!

– НЕТ! Нет, Сильный! Я все сделала, все!..

Она ползет вдоль Круга, опасливо, едва-едва касаясь рукой невидимой преграды, всякий раз бьющей резкой болью…

(Да где же, где!.. А, вот! НАКОНЕЦ-ТО!)

Проход найден! Она с трудом поднимается на ноги и идет – медленно, осторожно, ощупывая собственный след. ОН рядом, сзади. Но, обернувшись, она, к великому удивлению, за своей спиной никого не видит. И лишь опустив глаза вниз, замечает: странный остромордый зверь с длинным и голым хвостом смотрит ейпрямо в лицо кровавыми бусинками глаз и как будто ухмыляется!

– Ты хороший пловец и сам знаешь: главное – чтобы ногу судорогой не свело! И воды не бояться! А они…

Молодой охотник с увлечением излагал Морту свои представления о том, почему дети Мамонта не любят воду и порой даже тонут. Разумно излагал, приходилось удивляться лишь одному: почему он сам – пловец никудышный. Морт слушал вполуха: он любил воду и предпочитал плавать, а не рассуждать о плавании. Но сейчас, когда нельзя спать и все равно понапрасну теряешь время, даже такой разговор лучше бессмысленного молчания и клевания носом.

Давно миновали ночи, когда стражи серьезно относились к своим обязанностям. Так было даже после того, как уничтожили лашии. Но время шло, и не было никаких опасностей, ни днем, ни ночью, и становилось все яснее и яснее: они здесь – одни, и лашии нет, и чужаков нет, и Тот, Неведомый исчез… должно быть, «стрела» (странное слово Вуул выдумал!) не понравилась! И наконец, охотники убедились: все эти ночные бдения – колдовские заморочки, пустая трата времени, не более того! Похоже, и сам Колдун это понимает: раньше, бывало, сам по ночам возле своего Круга шастал, а теперь разве что Лашилла там только и появляется. В себя приходит, должно быть. После вождя…

Чуткое ухо охотника уловило едва слышную поступь. Морт оглянулся. А! Легка на помине!.. Но что это? Не ко вдовам направляется, а… Ну и ну! Вождь, а последнюю ночь дотерпеть не может! Впрочем, не его это депо, и хорошо, что молодой ничего не заметил.

И Морт с наигранным интересом принялся поддакивать своему собеседнику.

Дрого спит, и лицо его какое-то беспокойное. Или это только игра теней? Анго чувствует, как и его самого начинает обволакивать сон. Скорей бы пришел отец! Почему-то он знает, что нужно обязательно дождаться отца.

Он подкармливает огонь, плещет в лицо холодной водой из бурдюка. Помогает, но не надолго. Может быть, выйти, пройтись? К кострам или даже вверх, к жилищу Колдуна? Быть может, отец встретится по дороге…

Нет! Нельзя оставлять Дрого в одиночестве! Спящим.

Что делать, если хочется спать, а спать нельзя? Если глаза слипаются даже от холодной воды? Думать, быть может? О чем-нибудь очень важном… Но о чем? Все ускользает…

А почему он сегодня так боится заснуть? Почему? Совсем недавно он даже старался заснуть прежде, чем отец вернется, – только редко это удавалось… Что же случилось сегодня, что?

Лашилла?! Да, он упустил, а вот Дрого догадался, и нужно отцу сказать что-то важное для всех, но Дрого… можно завтра… завтра…

Анго все же сморило. Даже не раздевшись, он упал лицом вниз на оленью шкуру. Рядом с братом.

Из глубин, из самых недр его «я», несмотря на навалившийся сон, настойчивый зов:

«Не спи! Не спи! Беда! Беда идет!»

– Да-да, я сейчас, сейчас… – бормочет Анго, или это уже там, во сне?..

(Шаги, шаги… Беда… Беда идет… Отец наконец-то – нет, не отец… Беда… Беда идет…)

«Не спи! Не спи!..»

– Нет силы… Силы… Дайте кто-нибудь!..

Это не отец. К жилищу приближались она и ее спутник.

Его слова теперь звучат прямо в ее голове, и отвечать можно не раскрывая рта.

«Ты сняла обереги, защищающие вход?»

«Да, Сильный!»

«Ты войдешь туда первой. Они будут спать. Ты погасишь очаг, подойдешь к их постелям и скажешь – так же, как сейчас, не вслух: „ДУХ ТЬМЫ! ПРИНОШУ ТЕБЕ В ДАР СВОЮ ПЛОТЬ И КРОВЬ! СЕРДЦЕ ВРАГА ДА БУДЕТ ТОМУ ПОРУКОЙ!“ И ты вырежешь его сердце. А я выпью ее кровь».

«Да, Сильный! Да, Великий!»

Вот и жилище. Ненавистное. ОН долго добирался сюда, долго! И наконец-то – ОН здесь! Его ненависть неутолима, но и в самом ее горниле есть наслаждение. Местью!

Нет сил вырваться… А беда уже вот она! Пришла! Здесь!

Анго мечется, силясь разомкнуть глаза… (Да сон ли это на самом деле?!) Он знает: брат в опасности, и он сам в опасности, и нужно только проснуться, только…

Голос.

Ему помог голос, знакомый голос, говорящий прямо над ним что-то невероятно мерзкое! В отчаянном усилии Анго разлепил-таки глаза.

Очаг погас, но все жилище наполнено нереальным багрово-желтым сиянием, льющимся неведомо откуда. Черная тень вздымается у входа, а здесь, прямо над ними…

Лашилла?

НЕТ! ГОЛАЯ ЛАШИИ!

И она говорит, что отдает ЕЕ?! Темноту! И что порука тому – СЕРДЦЕ БРАТА!

В занесенной руке багрово сияет что-то безжалостное, несущее смерть, и нельзя медлить, и нет времени браться за оружие…

Анго метнулся навстречу удару, закрывая брата своим телом.

Хриплый, исполненный ярости голос, в котором не было уже ничего человеческого, не по ушам резанул, ударил ее изнутри:

«ТЫ РАЗБУДИЛА ЕГО!»

«Нет! Сильный, НЕТ! Вот твоя Жертва, видишь ее кровь, пей, пей, а я сейчас…»

«ДУРА! ПАДАЛЬ БЕЗМОЗГЛАЯ! ЭТА КРОВЬ…»

Анго, уже мертвый, рухнул на тело брата, и горячая струя из его пробитого сердца, брызнув в мертвенно-белое лицо, на закрытые веки… в одно мгновение вырвала Дрого из наведенного сна!

И он понял сразу, в то же самое мгновение: брат мертв! Анго умер, чтобы спасти его, Дрого, и весь их Род. От Того, кто там, у входа…

– МАЛ! ЭТО МАЛ!

И он увидел, как ненавистная черная фигура вдруг съежилась, припала к земле – и безумный, невозможный свет в их жилище начал меркнуть…

– НЕ-Е-ЕТ! СИЛЬНЫЙ, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!

Это ОНА, проклятая лашии, убившая Анго, едва не сгубившая их всех! Сейчас он разделается с этой тварью, а после… Не уйдет и Мал! Ненавистная нежить!

Не думая об оружии, Дрого рванулся, чтобы голыми руками задушить эту…

Он не ожидал, что столкнется с такой свирепой, такой невероятной силой!

Голая лашии оторвала Дрого от себя, словно это был не мужчина, а новорожденный младенец, не глядя, ударила куда-то заостренным ребром, что дал ей Темный, уже обагренным кровью Анго, швырнула обмякшее тело назад, на лежанку, и бросилась ВОН, за НИМ!