Тропа длиною в жизнь

теперь, после смерти, оно выглядело таким просветленным и мудрым, что это привычное прозвище не годилось никак. Такого Пейягана не знал никто и никогда. В растерянности он перевел взгляд на колдуна…

(Ваши колдунские дела! Я, в конце концов, только охотник.)

…и тот кивнул: Пришелец действительно Вестник!

– Вестник! – заговорил тогда вождь, и голос его дрогнул. – Ты был нашим собратом. Взгляни: твой Род почти вымер… как и люди Ледяной Лисицы. Что же говорят Могучие Духи? Есть ли еще надежда для нас или ты пришел сказать, что надежды нет и мы обречены?

Аймик чувствовал, что Земная Тропа действительно подошла к концу. Прошлое прошло, и последний долг уплачен. И он по-настоящему счастлив тем, что разделит с этими людьми свой последний привал… (ведь, что ни говори – это его сородичи!) …и откроет им волю Могучих.

– Пусть Сильнорукий, великий вождь детей Тигрольва, распорядится, чтобы позаботились о мертвом. Пусть пошлет гонцов в соседние общины и соберет самых мудрых сыновей Тигрольва и Ледяной Лисицы. Когда Отпущенный Могучими уйдет по Тропе Мертвых, меня позовут. И тогда я скажу, что вам делать, чтобы узнать волю Могучих… А пока – не позаботится ли великий вождь о том, чтобы Вестник после долгого пути мог поесть и отдохнуть?

Вестнику отвели хижину колдуна, который перебрался на эту ночь в жилище вождя. Аймик растянулся на свежей лежанке, закинув за голову руки и прислушиваясь к доносящемуся снаружи взволнованному гомону. К вечеру собрались те, за кем посылали гонцов. Все ли? Аймик не знал. Утром дети Тигрольва должны проводить своего Старца на Тропу Мертвых. Как это будет? Вестнику нет дела до этого. Он дошел. Но чтобы передать Весть сородичам, ему должен быть подан Знак…

…Не очень-то заботится мудрый колдун детей Тигрольва о своей кровле: надо же, вся в дырьях. Впрочем, истинно мудрому – не до таких мелочей, а остальным, видать, и впрямь не до чего…

Глядя на еще светлое, хоть и ночное небо, Аймик вспоминал трапезу.

(Они трапезничали втроем в жилище вождя: Сильнорукий, колдун и Аймик. Совместная еда, даже столь скудная, сближает, и Сильнорукий сам не заметил, как разговорился и, слово за слово, стал обращаться к Аймику уже почти совсем по-родственному.

«Что творится с нами со всеми, сам видишь… Как только… ну, когда вы ушли, так все и началось. Голод, мор. Вожди сразу поумирали; от колдунов – никакого толку… Ваш… ну, то есть, который детей Волка… сказал: уходить! Что ж, пошли; твой отец нас и повел… да сам не дошел. Не он один; и половины наших не дошло. Вот живем теперь, как можем…»

Аймик ел скупо, говорил мало. Внезапная болтливость Сильнорукого его не удивляла: многое накопилось за годы – нужно выговориться. Как ни странно, он и сам ощущал внезапно возникшую родственную близость. И это было даже приятно.

Молодой колдун ел молча, время от времени бросая на Аймика осторожные взгляды.

Снаружи послышались голоса; видимо, стали собираться мужчины из соседних общин.

«Послушай, Сильнорукий, – спохватился Аймик, – а кроме вас, живет кто-нибудь в этих краях?»

«Живут, только неблизко. Какие-то узкоглазые; мы с ними не якшаемся, да и они наши земли стороной обходят… Видно, нелюбо пришлось, – зло усмехнулся вождь какому-то своему воспоминанию. – И еще… Дети Серой Совы. Но их совсем мало…»

«Дети Серой Совы? – встрепенулся Аймик – От них тоже нужны посланцы! Обязательно».

«Если сейчас к ним гонца отправить, – в сомнении покачал головой Сильнорукий, – то придут не раньше чем через день. Если вообще придут».

«Через день, так через день; все равно прежде всего должен быть погребен Пейяган. Но гонца пошли. Это важно».)

…Аймик и сам не знал, спит он или нет? Краем сознания он ощущал все, что происходит вокруг; как постепенно кончаются беседы и споры и гости и хозяева расходятся на ночлег. Как гаснет светлое небо, и двойная звезда заглядывает сквозь дырявую кровлю… И в то же время на все это накладывались какие-то светлые и смутные образы. То ли из прошлого, то ли невесть откуда.

Но вот что-то его словно толкнуло. Снаружи – ни звука; все уже разошлись. А он знает: нужно встать и идти…

…Да, уже наступила глубокая ночь. И небо вовсе не такое светлое, как казалось там, в жилище. Обычное звездное небо…

От общего костра осталась только груда багровых углей. А возле них – темная фигура.

– Мудрому колдуну детей Тигрольва не спится?

При звездном свете его молодое лицо казалось печальным и даже суровым.

– Не спится, о Вестник Могучих! Я молод и слаб, но я тоже… жду Знака!

– Ну что ж. Будем ждать вместе.

Небо ласково дышало в их лица и время от времени слегка вздрагивало от сполохов дальних зарниц. Теплый западный ветерок тронул щеки Аймика, словно погладил… И, как уже не раз случалось, где-то поблизости вдруг заплакала неурочная горлица. Ей ответил крик ворона.

Внезапно Аймик резко повернулся:

– Что там такое?

Вдалеке, на склоне горы, поросшей лесом, показалась светящаяся точка. Факел? Костер? Нет, невозможно; они оба прекрасно это осознавали.

– Там, – заговорил колдун, – там Утроба Горы, понимаешь? Там Гора раскрывается. И в ней – Озеро Духов. Мы там жертвы приносим. Только духи молчат. А то озлятся – и нет человека.

А светлая точка уже превратилась в голубое сияние, дышащее, живое. Двое – старый и молодой – не отрываясь смотрели на этот дивный свет. Снова повеяло ветерком. И словно коснулось слуха:

– АЙМИК! МУЖ МОЙ…

Вестник вздрогнул:

– Могучий колдун детей Тигрольва! Мне пора. Завтра, после того как вы проводите Старца на Тропу Мертвых, пусть самые мудрые мужчины идут туда, где Гора раскрывает свою утробу. Когда придете, ждите поблизости. Вас позовут.

– А… как же ты?

– Я ухожу туда прямо сейчас. Ты же слышал: мне пора.

Аймик понял, что ему ни к чему даже на миг возвращаться под колдунский кров. Невесть как, но свой заплечник он прихватил, когда выходил наружу. А лук…

– Мой лук и колчан со стрелами остались в твоем жилище. Передашь их лучшему из молодых. Мне они больше не нужны, а вам пригодятся.На новой тропе.

– Но… как же так? Ведь туда не так-то просто добраться, а ты и пути не знаешь. Позволь мне тебя проводить…

Уже сделав по своей последней тропе первые шаги, Аймик рассмеялся – весело и молодо:

– Провожатых не было, когда я в них нуждался. А эта тропа легка. Прощай. До скорой встречи!

Две ночи и два дня провели сыновья Тигрольва и сыновья Ледяной Лисицы неподалеку от открытого Зева. Всякий раз, когда случалось им идти сюда, сердца даже самых храбрых охотников начинали учащенно биться, едва заслышав Голос Горы. Сейчас было особенно жутко. Уже само переливчатое журчание, доносящееся издали, когда ни самой разверстой Утробы, ни вытекающего из нее ручья еще не было видно, казалось в этот раз каким-то иным… А подошли ко входу – и замерли в растерянности: до сих пор они знали весь порядок Жертвоприношения Духам. Но теперь-то они пришли не за этим. В этот раз получалось так, словно сама Гора позвала их!.. И что же теперь делать?

Чем дольше стояли так сыновья Тигрольва и Ледяной Лисицы, тем беспокойнее им делалось, и вот уже в самом говоре Горы стали мерещиться недовольство и угроза…