ее Массимо. – Это ведь ты курировала создание последней весенне-летней коллекции, когда Джозеф слег?
– Это так, – согласилась Никки.
– Я доволен твоей работой, – сдержанно признал Массимо.
– Рада угодить, – ехидно произнесла Никки.
– Хочу обсудить с тобой тенденции осенне-зимнего сезона. Ты ведь уже начала формировать концепцию новой коллекции? Во всяком случае, так мне сказали.
– Ты предлагаешь мне официальную работу? – с робкой надеждой осведомилась Никки.
– Ты получила работу вчера, – парировал он.
– Однако та работа, о которой мы говорили накануне, не вполне меня устраивает, – быстро сориентировалась Никки.
– Надеюсь, работа в фирме тебе больше по душе?
– Только если ты будешь хорошо ее оплачивать.
Массимо смерил дерзкую женщину насмешливым взглядом.
– Ты ведь только что от адвоката Джозефа… Значит, сегодня ты гораздо лучше представляешь, что пребываешь не в том положении, в каком могла бы ставить мне условия.
– Сегодня я в большей степени чувствую себя замаранной твоими измышлениями, которые проникли даже в прессу.
– Шокирована? – ехидно полюбопытствовал Массимо.
– А ты как думаешь? Я считаю недопустимым то, как ты угождаешь своим слабостям.
– Оставь эту морализаторскую чушь для тех, кто не знает, какая ты. Дураку понятно, что сексапильная блондинка, выходящая замуж за больного старика, делает это по одной-единственной причине, а именно из-за денег. И тебе никого не удастся убедить, что тобой двигали какие-либо иные – благородные! – мотивы. Не выйдет! – пригвоздил Массимо.
– Я была хорошей женой для Джозефа, – спокойно парировала Никки. – А ты порочишь меня только для того, чтобы мое предпочтение объяснить моею испорченностью. Тебе невыносимо думать, что твой ненавистный отчим был мне по-настоящему дорог.
– Что ты городишь, жалкая потаскушка? Мне ли не знать, что ты флиртовала с каждым обладателем мужского достоинства за спиной моего дорогого отчима!
– С чего ты это взял? – искренне возмутилась Никки.
– Поверенный Джозефа, от которого ты только что вернулась, заверил меня, что ты пыталась охмурить его в те редкие минуты, что он бывал в этом доме…
Никки не поверила собственным ушам. Человек, которого она всегда считала интеллигентным и осмотрительным, по словам Массимо, оказался таким же гнусным клеветником, как и многие в окружении ее покойного супруга?
– Питер Роццоли не мог сказать тебе такого… – тихо проговорила Никки, присев.
– Заверил… почти клятвенно, – с охотой возразил Массимо.
– Я думаю, Джозеф подозревал его… – раздумывала женщина вслух. – Он намекал мне несколько раз на его нечистоплотность. Считал, что Питер Роццоли – очень завистливый человек. Но говорил об этом словно шутя, мимоходом, и я не придала его словам значения.
– Подозревал в чем? – заинтересовался Массимо.
– В некорректном ведении дел, я думаю. Говорил, что этот своего не упустит и чужое не погнушается прихватить. Называл его адвокатишкой.
– А тебя он в этом не подозревал? В сговоре с адвокатишкой, например…
– Массимо, избавь меня от этих грязных намеков! Твое предубеждение застлало тебе глаза. Я пытаюсь трезво взглянуть на проблему. Ведь то, что мы оба знаем о состоянии дел Джозефа, известно нам только со слов Питера Роццоли, который оказался не тем, кем казался прежде!
– Хорошо, я разберусь с этим… Со временем. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Ты принимаешь мое предложение о работе?
– Я не могу дать тебе ответ сегодня… – воздержалась от поспешных решений Никки. – Мне надо сейчас пойти к себе и все обдумать.
– Не время, – вновь остановил ее Массимо. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной на швейную фабрику.
– Но это на Сицилии!
– Именно туда я и собираюсь тебя взять. Ты же была там с Джозефом?
– Многократно, но только не в последний год, – ответила женщина.
– Хороший повод возобновить впечатление! Ты ведь не хочешь, чтобы это стало для нас проблемой? – угрожающим тоном поинтересовался Массимо.
– В каком качестве я поеду туда?
– А в каком бы качестве тебе хотелось? – ухмыльнулся Массимо.
Женщина уклонилась от ответа. Массимо серьезно посмотрел на нее и предупредил:
