Таким образом, задолго до этого момента я угадала участие в покушении человека из охраны. Угадала в своей будущей книге, даже не понимая сама.
Угадала ли? Или пытаюсь в этом себя убедить? Кто знает как срабатывают в нашей голове тот механизм, который сводит воедино логические цепи? Кто знает, как работает механизм интуиции? Совершил ли мой мозг невидимую для меня работу? Или просто воображение подвело?
Согласитесь, резонные все вопросы.
— Слушай, Лавр, — начала я колоть этого лже-паралитика, — ты мне мозги не пудри. Раз месяц уже прошел, как комедь ломаешь, значит и меня раньше видел, я мимо тебя частенько бегала к Любе.
— Ну видел, — угрюмо согласился он.
— Выстрел гранатометный слышал?
— Не глухой, — буркнул он.
— Так вот рассказываю: дело было так. Новоселье у Любы справляли. Утром, с бодуна, голову приподнимаю и, хоть водка чем-то приправленная была, вижу отчетливо: стоит у настежь распахнутого окна мужик и “Муху” на правительственную трассу наводит. На мужике фуфайка и вязаный шлем-маска.
В этом месте я многозначительно посмотрела на Лавра.
— А мне то что? — хмыкнул он.
— Тебе как раз пора бы уже и беспокоиться начинать. Ты начинай, а пока слушай дальше. Я хоть и с бодуна, но на мужика того кинулась, и выстрел у него не получился. Граната полетела не туда, куда он целился. Мужик гранатомет кинул и убежал, а тут и охрана подоспела. А гранатомет уже у меня в руках. Но я-то точно знаю, что стрелял мужик в фуфайке.
Лавр побледнел.
— А как же это ты на свободе оказалось, когда тебя с поличным засветили? — недоверчиво спросил он.
— Сбежала, — гордо сообщила я.
Лавр крякнул и присел, а я с достоинством продолжила:
— Так получилось, что случайно президента спасла, и меня же в покушении обвиняют. Ты можешь и должен мне помочь.
— И понимать не хочу, твои проблемы, — недальновидно отмахнулся Лавр.
Я решительно возразила:
— Нет, теперь это и твои проблемы, потому что стрелял в президента ты.
Бедняга остолбенел, он даже отдаленно не предполагал, что на него может пасть подобное подозрение.
— Говорю же, отродясь из гранатомета не стрелял. По телеку только его и видел, — растерянно залепетал он.
— В ФСБ расскажешь, — пообещала я, — там ребята доверчивые и в чужие проблемы сильно вхожие.
— Да на хрена мне покушаться? — взвился Лавр. — Я честный вор и на мокруху в жизни не ходил. Не покушался и не докажешь!
— И доказывать не требуется, достаточно лишь сообщить, что ты не паралитик. Даже после этого сообщения может кто и поверил бы тебе, если б не фуфайка.
— Какая еще фуфайка? — отводя глаза, спросил Лавр.
— Та фуфайка, что в шкафу у тебя лежит, пропитанная гранатометной гарью, — уточнила я. — И не рассказывай, что тебе ее подбросили. В этом доме посторонних нет. С одной стороны Любиной квартиры ты, парализованный, с другой — старая дева, за ней сам полковник живет, ни вверх, ни вниз хода нет — охрана. Пораскинь-ка мозгами. Какой напрашивается вывод?
— Что стреляла старая дева, — как-то неожиданно заключил Лавр.
Я погрозила ему пальцем и сказала:
— Своими глазами мужика видела, значит стрелял ты. Выходит, я настоящего покусителя нашла и подозрения с себя сниму. Осталось только сдать тебя, паралитика.
Пока эфэсбэшникам на вопросы будешь отвечать, они найдут твою фуфайку и…
Я на всякий случай снова схватила Лавра за руку, думала, что он побежит, однако вышло по другому.
— Не моя это фуфайка, — отрезал Лавр.
— А в шкаф твой как попала?
— Гражданин полковник положил.
“Вот вам и ниндзюцу! Угадала, значит, я! Надо бы повнимательней отнестись ко всему, что происходит с моим Сумитомо. Может разгадка истории как раз в его жизни? Но как я умна!”
— Полковник? Петр Петрович? — изумилась я, хотя еще минуту назад на девяносто девять процентов была в этом уверена.
— Ну да, сукой буду, Петрович фуфайку в мой шкаф положил, — поклялся Лавр.
— А как он вошел?
Лавр зло сплюнул:
— Нормально вошел. Дверь своим ключом открыл и вошел.
Я удивилась:
— Откуда у него ключ-то?
— Да хрен его знает! — вызверился Лавр. — У братана вообще не хаза, а проходняк. То Люба дверь откроет, не успеет уйти Люба, сиделка уже прется, за ней Далилка, а тут, глядь, уж и Петрович вломился. Никакой жизни, и двух шагов не дадут по квартире пройти, размять кости старые: еле поспеваю в койку залечь и слюни пустить. Во атас! Во сне уже вижу, что меня застукали, да переживаю как бы не заорать, ведь не орут же парализованные.
Тут он осекся и с непередаваемым изумлением уставился на меня:
— А ты откуда знаешь, что я Лавр? Ты же “Лавр” мне вслед крикнула, когда я вскочил и побежал.
— Много еще чего знаю, — туманно ответила я. — Ты мне лучше скажи от кого здесь скрываешься.
— Все же сразу тебе рассказал.
— В эту пургу все равно не поверила, теперь, без свидетелей, правду говори. Как и каких вы с братанами фраеров на уши поставили? И не вздумай врать, иначе к фраерам твоим еще и ФСБ присоединится. Тут тебе и кранты. Так что, рассказывай, только сначала в свое кресло присядь. Далила может внезапно вернуться.
Лавр послушно уселся в кресло и спросил:
— Так о чем рассказывать?
— О дружках своих расскажи, только без фени, по-русски.
Лавр внимательно, словно что-то решая, посмотрел на меня:
— Ну, феню это я для рисовки подпустил. По-русски не хуже тебя умею. А правду скажу, если мне поможешь. Я тут сижу, как глухой и слепой: что на белом свете творится не знаю. Мне бы весточку дружку передать. Сделаешь?
— Сделаю, — пообещала я и добавила: — Если поверю.
— Тогда врать не буду красавице такой, — Лавр одобрительно окинул меня взглядом и неожиданно подмигнул.
“Этого еще не хватало,” — подумала я и с тревогой оглянулась на Сергея и Харакири.
Они по-прежнему топтались неподалеку, с любопытством посматривая на меня и Лавра. Было очевидно, что им нетерпится узнать о чем был разговор, в моих же планах просвещать их не стояло. Да и к Лавру я интерес потеряла, зато он почему-то за меня уцепился. Судя по всему, что-то задумал и стал необычайно ласков.
— Значит так, — начал он, — ты, красавица, вижу, девка умная, если договоримся, в долю тебя возьму.
— Ха, — рассмеялась я, — в долю. За тобой гоняется братва, так теперь и за мной?
— Нет, если с умом подойти. Тут вот как было. Васька, дружбан мой, за городом живет по соседству с хоромами. Там крутые обосновались. Холупа у Васьки на ладан дышит, но зато на ней голубятня старая. Вот
