Их было шестеро — друзей не разлей вода, сплоченных общей болью и общей долей. Казалось, заговоренные, сам бог бережет. В каких передрягах только они не бывали и всегда возвращались полным составом. И черт им не брат, и видели ад, да вот, началось: второго теряют. Сначала Артем, теперь Серега.
После этого боя повез свою боль Александр далеко: в Москву за новым заданием поехал. Время такое: нет доверия никому — ни проводам, ни эфиру, ни людям. Входил в курс прямо в кабинете генерала Серова через час после встречи с любимой. Слишком короткой встречи.
Говорили недолго. На прощание генерал насквозь просверлил его взглядом, спросил:
— Ну, как там Зоя твоя?
Александр удивился:
— Откуда вы знаете про нее?
— Я все, брат, про вас знаю.
— Тогда мне и надо бы спрашивать. Видел ее почти мимолетно.
— Только так и возможно радость от женщины получить, — усмехнулся генерал и серьезно добавил:
— Поверь моему опыту, сынок. Слишком разные у нас с бабами назначения, чтобы мирно бок о бок по жизни идти. Это словно одной упряжкой сковать и коня, и трепетную лань. Так вроде поэт выразился?
— Он не так и не про это сказал, — мрачнея, буркнул Александр.
— Зато я про это. Если жениться задумал, то мой тебе, парень, совет: погоди немного. Полгода, сынок, погоди. Вот уйду на пенсию, буду на даче сидеть, деток нянчить твоих, а до тех пор… — крякнул Серов:
— Сам понимаешь.
— Пока за товарищей не отомщу, не намерен жениться, — успокоил его Александр, на том и расстались.
С новым заданием он вернулся к друзьям и спустя неделю потерял еще одного. На этот раз пришла пора гитариста Еремы лежать на земле бездыханным.
Вот такой дорогой ценой удалось узнать, кто их главный, заклятый враг: Саламбек Нахчоев по прозвищу Сокол. Да какой он там сокол — обычный шакал. На его руках кровь Артема и балагура Сереги, на руках его банды. С этим знанием явилось прозрение: их спецгруппу раскрыли. Как такое возможно? Предательство на самом верху? Невероятно!
Смерть уже не просто дышала в затылок, но и заглядывала в глаза — с насмешкой, издевательски. Но хуже всего было то, что напрасна, теперь выходит, смерть друзей: стала бессмысленной в самой своей важной стадии операция «Зевс» — цепь строго продуманных мероприятий по ликвидации основного канала финансирования бандитов. Что будет дальше, теперь не знал никто.
Отправляясь в Москву докладывать обстановку, Александр спросил у Пьетро:
— Слышь, Шерстяной, как думаешь, откуда генерал про мою Зойку выведал?
— От меня, — без тени вины признался Пьетро.
— От тебя? — удивился Гусаров и задумчиво констатировал:
— Выходит, он ничего не знает. На пушку батяня-хитрец меня брал.
— Ну да, он всех так щупает, — согласился Пьетро. — Спросил у меня, как зовут твою девушку, я ответил: Зоя. Потом он поинтересовался, откуда я знаю.
— А ты что ответил?
— Сказал, что во сне ты именем этим бредишь.
— И все?
— И все. А что еще я сказать ему мог? Ведь сам ничего не знаю.
— Ясно, — вздохнул с облегчением Александр. — А я уж думал, что слежку за мной наладили.
Пьетро нахмурился, помрачнел.
— И я тебя не осуждаю, — хлопая друга по плечу, сказал он. — Если честно, то сам теперь верю только тебе и Витяю. Батяня нам, конечно, считай, отец, но в глаза смерти мы не с ним в одном окопе глядели.
— Да уж, — согласился Гусаров, — не над его ушами бандитские пули свистят.
На этот раз Александр уехал с особо тяжелым чувством в Москву: сомнения, сомнения, сомнения. Впереди одна только радость: встреча с Зоенькой.
Черт ее дернул Степке сказать:
— Гусаров сегодня вечером приезжает.
— Только попробуй опять попереться к нему на свидание! — взвилась она.
— А ты откуда знаешь, что я ходила? — опешила Денисия и, догадавшись, разозлилась:
— Вот Зойка трепло! Сама же меня в дела с Сашкой впутала и сама же всем растрепала!
— О покойных только хорошее, — зловредно напомнила Степанида и, всхлипывая, предположила:
— Зоеньку, может, еще и земле не предали. Еще и крышку гроба не заколотили, а ты уж готова к ее жениху бежать на свидание.
Денисия вспылила:
— А что мне прикажешь делать? Я выполняла ее волю, на обман шла ради сестры. В последний год, считай, только я с Сашкой и виделась. Зойка боялась своего банкира, на пушечный выстрел не подходила к Гусарову. Теперь надо как-то ему сказать, что нет больше Зоеньки. Он же там, на своей войне, думает о ней, ждет встречи, надеется.
— А ты и дальше с ним за Зойку встречайся. Почему бы и нет? Разве не для этого ты Зойкой заделалась?
— И не стыдно тебе? — качая головой, спросила Денисия. — Думаешь, мне приятно было целый год комедию перед парнем ломать?
— Да ладно тебе прикидываться, — ехидно усмехнулась Степанида. — Я не Зойка, зря стараешься. Думаешь, не знаю, что ты по уши в Сашку втрескалась?
Теперь путь свободен, вперед! Только знай, если ты на свидание попрешься к нему, я сразу отправлюсь к Гарику. А то сижу здесь одна, как дура. Мне ничего нельзя, зато тебе все можно.
Денисия попыталась объяснить сестре, почему нельзя встречаться с Гариком, даже часть завесы ей приоткрыла, но Степанида, услышав, что жених под подозрением, невероятно взбесилась.
— Ах вот ты какая! — закричала она. — Значит, предатель мой Гарик! Значит, он плохой! У тебя все плохие! Одна ты хорошая! А Сашка не предатель? Ты же к нему попрешься! Ты не боишься, что он Карлуше тебя сдаст? А Пыжик? Его ты не боишься? Конечно, он же тебя обожает! Как может он быть предателем? Вот Гарик мой, да! Он же любит не тебя, а меня, значит, предатель!
— Что ты несешь? — растерялась Денисия. — Пыжик мне только друг.
— Он тебе — да, а кто ты ему? Не слишком ли много женихов тебе одной? И хватит придуриваться.
Ты все понимаешь. Короче, или идем на свидания обе, или не идет никто.
— Иди ты к черту, а не на свидание, — психанула Денисия. — И отстань от меня, спать хочу, всю ночь пахала.
Рухнув на кровать прямо в одежде, она мгновенно заснула.
Проснулась через пять часов, как и собиралась: сработал внутренний будильник. Рядом с ней, обхватив подушку руками, мирно посапывала Степка — соня с детства была.
— Ишь, буянка, — нежно глядя на сестру, прошептала Денисия и, чмокнув ее в румяную щеку, слетела с кровати.
Времени до свидания с Александром оставалось совсем немного. Бесшумно двигаясь по квартире на цыпочках (чтобы не разбудить Степаниду), Денисия собиралась. Вымыла голову, вздыбила на лбу короткую челку, накрасила губы, ресницы и задумалась:
«Шубу надеть или Степкино пальто? Вряд ли Сашка так хорошо разбирается в мехах, что сможет определить стоимость шубы. Скорей всего, вообще внимания не обратит. Но, с другой стороны, обратят окружающие. Нет, мне лучше быть неприметнее», — решила Денисия, срывая с вешалки Степкино пальтецо и украдкой покидая квартиру.
Памятуя об угрозах сестры, Денисия заперла дверь на два замка, а запасные ключи унесла с собой.
«Пускай попробует, дурища, теперь к Гарику смыться», — мысленно усмехнулась она и.., тут же забыла про Степаниду.
Ее ждал Александр — Сашка — Сашенька — Гусаров…
