— А зачем вам со мной разговор начинать?
Пижон не растерялся:
— А может, вы мне понравились и я вас в клуб пригласить хочу.
Глаза его смеялись, но губы были серьезны. Денисия смутилась и не знала, что отвечать, но и грубить не хотелось. Парень если и издевается, то делает это не обидно.
Словно подслушав ее сомнения, он мягко попросил:
— Правда, я собирался поужинать, но моя девушка устроила скандал и ушла. Может, вы составите мне компанию? Буду очень рад.
Денисия смущенно поправила платок:
— Да куда же я в таком виде? И работа у меня, пирожки…
Она вдруг наткнулась на его равнодушно-презрительный взгляд и осеклась.
— А пирожки я у вас все куплю, — с ухмылочкой (вот, мол, как я тебя осчастливил) сказал пижон и спросил:
— Кулек в продаже имеется?
— А как же, — возвращая себя в прежнюю роль, бойко ответила Денисия, — у нас торговля цивилизованная, найдется вам и кулек.
— Вот и положите мне, пожалуйста, в него все пирожки, — вежливо попросил молодой человек.
— Что же вы будете с ними делать? — удивилась Денисия, насчитывая тридцать штук.
— Голодным отдам.
Когда он расплатился, Денисия аккуратно накрыла крышкой термос и, довольная, покатила тележку по улице, звонко выкрикивая:
— Не зевай! Налетай! Подходи!
— Как же так? — удивился пижон. — Вы же мне обещали!
Он догнал Денисию и, одной рукой прижимая к себе доверху набитый пирожками пакет, другой — сердито потянул ее за рукав:
— Вы же мне обещали!
— Ничего я вам не обещала, — не останавливаясь и быстро двигая впереди себя тележку, спокойно ответила Денисия. — Вы с жиру беситесь, а мне работать надо. Отойдите, пожалуйста, и не мешайте торговле. Бидоны жирные, не дай бог, испачкаете свое дорогое пальто.
— Да черт с ним, с пальто, какая торговля? Я же купил все ваши пирожки!
— А беляши с чебуреками кто продавать будет?
Вы, что ли?
Молодой человек беспомощно обвел глазами прохожих и, заметив среди них мужичка, похожего на бомжа, обратился к нему:
— Братишка, жрать хочешь?
— Всегда хочу, — признался тот и пояснил:
— Постоянно нечем закусывать, потому и пьяный живу.
— Прекрасно, — обрадовался молодой человек, вручая ему кулек, — вот тебе пирожки и жуй, братан, на здоровье.
Находчиво освободившись от бремени, он догнал Денисию и потребовал:
— Красавица, продай мне все эти, как их…
— Беляши? Чебуреки? — охотно подсказала та.
— И беляши, и чебуреки продай.
— Все?
— Все!
— Что ж, отказывать не имею права.
И она продала. Теперь уже молодой человек был обременен тремя кульками и одним вопросом:
— Кому бы их подарить?
Пока он озабоченно крутил головой в поисках подходящей кандидатуры, Денисия повернула назад, энергично толкая пустую тележку к цеху хозяина. Ее поворот изумил пижона.
— Красавица! Как же так? — закричал он ей вслед.
— Вы что, не видите, я не красавица, — с обидой ответила Денисия, даже не оглянувшись.
— Да! Ты чудовище! — зло выкрикнул пижон и на какое-то время отстал от нее.
Однако он оказался упрямым и, мгновенно пристроив в надежные руки и беляши, и чебуреки, догнал Денисию, потребовав:
— Сейчас же остановитесь и бросьте свою дурацкую тележку.
Она действительно остановилась и, смерив его грозным взглядом, воскликнула:
— Как вы мне надоели!
Пижон опешил. Было очень заметно, что к такому равнодушию парень совсем не привык. Да и кто им пренебрегает? Какая-то сопливая лимитчица?
Он посмотрел на нее уже с интересом и спросил:
— Почему вы такая злая?
— Потому, что вы дурака валяете, а мне еще предстоит всю ночь пахать, — просветила его Денисия.
— Что, опять беляши? — испугался пижон.
— Нет, теперь старофранцузский. Я еще и переводами подрабатываю.
— Ах, вот оно что…
Было очевидно, что он не поверил: в глазах плутала насмешка, которую все же он старался не обнаруживать. Денисия, скромная обычно, на этот раз своим правилам изменила. Почему-то вдруг захотелось если не красотой и богатством, то хоть чем-то сразить нахала — ведь наверняка он о ней подумал:
«Врушка»..
— Honni soit qui mal у pense <Позор тому, кто дурно об этом подумает (фр.).>, — демонстрируя великолепное произношение, с улыбкой воскликнула она и серьезно добавила:
— Мне действительно надо работать.
Молодой человек мгновенно преобразился: глаза его по-доброму засияли, в манерах появилось уважение к собеседнице.
— Простите, — сказал он. — Вероятно, я слишком назойлив, но вы действительно мне импонируете. Я и в самом деле хотел пригласить вас на ужин.
Денисия огладила замусоленный фартук и зловредно спросила:
— В таком виде?
— Вы чудесно выглядите, — с чувством принялся убеждать ее молодой человек, но, сообразив, что подобное утверждение скорей выглядит как насмешка, чем как комплимент, спохватился и рассыпался в извинениях:
— Простите, я выразился как-то неловко…
— Ничего, — успокоила его Денисия, — делать глупости с умным видом — привилегия мужчин. Я не в обиде. Понимаю, ваша Эмилия вам насолила своей публичной истерикой. Теперь вам хочется ей отомстить, переспать с последним ничтожеством. Это все очевидно, понятно и для меня совсем не обидно.
Обидно то, что на роль последнего ничтожества вы почему-то выбрали меня. Как вы угадали? По внешнему виду?
Молодой человек сконфузился, а Денисия, не дожидаясь его возражений, двинула тележку вперед.
Догонять ее он не решился.
Глава 5
Домой, в свою тесную комнатку, Денисия вернулась довольная. Еще бы, что там ни говори, а сегодня ей повезло: черствый залежалый товар пройдохи хозяина в два счета сторговала, даже замерзнуть не успела.
«Если бы не пижон, — подумала она, пристраивая на плиту облупленный эмалированный чайник, — бегала бы сейчас с тележкой по улицам в поисках голодных прохожих, коченела бы, унижалась, зато теперь попью чайку, согреюсь и с наслаждением займусь переводом».
