Жуткий страх сковал мое тело, а из груди вырвался дикий визг, и волосы встали дыбом.
— Кто там? — уже действительно не своим голосом спросила я, коченея от ужаса. Стон повторился.
— Да кто же там?! в отчаянии крикнула я и шарахнула по двери ногой.
Слабое 'я' раздалось мне в ответ, причем откуда-то снизу.
— Кто 'я'?
— Я… — и опять стон.
— Чего ты хочешь?
Протяжный стон опять раздался снизу и нечленораздельное мычание следом за ним.
«Раз злоумышленник так слаб, что и объясниться толком не может, значит, он или сильно пьян, или совсем болен, — подумала я. — Следовательно, есть надежда, что я смогу воспользоваться тем арсеналом оружия, которым запаслась».
Мысль эта вдохновила. Я схватила в руку топор и резко распахнула дверь.
На пороге лежала Жанна. С ключом в руке.
Глава 10
Я Закричала. Ах, как я кричала!
Окровавленная Жанна лежала на пороге, а я кричала, еще не понимая, что это она. Я видела залитый кровью кусок человеческого мяса и отдалась во власть ужаса. Когда же этот кусок пошевелился и попытался переползти через порог, я перешла на визг. Визжала так, что плафоны люстры звенели не хуже колоколов.
На лестничную площадку — храбрая женщина — выползла Старая Дева. Увидев кровь, она, не задумываясь, присоединилась ко мне. Теперь мы визжали вдвоем.
Бигуди от напряжения вибрировали на ее лысой голове. Я визжала тоненько и пронзительно, а Старая Дева хрипловато и с дребезжанием. Потом она замолчала.
Замолчала раньше меня. Может, потому, что окровавленный кусок мяса лежал не в ее прихожей, а может, потому, что она глупа и у нее нет Саньки.
— Это же Жанна! — воскликнула Старая Дева, подслеповато щурясь и делая несколько шагов к моей квартире. — Где это ее так?
У меня моментально сработал многовековой рефлекс, который помогает нам общаться с соседями.
— Где-где, в Караганде! — отрезала я и, втащив Жанну на середину прихожей, захлопнула дверь.
Присев на корточки, я нащупала ее пульс. Не могу сказать, что я сильна в медицине, но какой-то пульс был. Значит, она жива. И ее непрерывные стоны говорили о том же. Но что мне-то делать?
Вызывать «Скорую помощь», что же еще. Судя по тому, что на ней была все еще моя (баснословной цены) кружевная блузка, до дому бедняжка не дошла, а идти тут не больше пяти минут, следовательно, все это время девочке было очень нехорошо.
Я метнулась к телефону, набрала нужный номер и завопила что было мочи:
— «Скорая помощь»?! «Скорая помощь»?!
— Слушаю вас, — ответил мне голос, выражая глубокое отвращение.
— Срочно! Пожалуйста! Приезжайте!
— На что жалуетесь?
— Не я! Раны! Много ран! Кровь! Много крови! Срочно! Умоляю!
— Температуру мерили? — брезгливо поинтересовался голос.
Я опешила. При чем здесь температура?
— Температуру? Кому?
— Тому, у кого раны.
— Вы что, издеваетесь? Девочка лежит вся в крови, а я буду мерить ей температуру? Вот приезжайте и померяйте.
— Мы сами знаем, что нам делать, — возмутился голос. — Ваш адрес?
— Записывайте, — закричала я и… И связь пропала. Совершенно. В трубке была мертвая тишина.
— Что за чертовщина! — выругалась я. Телефон не работал.
— Не надо звонить, — простонала Жанна. Оказывается, она подползла к телефонному столику, выдернула из розетки шнур и теперь лежала без сил у моих ног. В ее руке по-прежнему был зажат ключ от моей квартиры. Я присела, разжала ее пальчики, взяла ключ и положила его на столик.
— Почему не надо? — растерянно спросила я. Глаза ее переполняли боль и мольба.
— Не надо звонить, мне уже лучше.
— Лучше?!!!!!!! Разве может быть лучше в твоем состоянии? На тебе же живого места нет!
Жанна пошевелилась, сделала над собой усилие и попыталась встать. Я пришла в ужас.
— Что ты делаешь?! А если у тебя переломы?! До прихода врачей нельзя вставать!
— Не надо никаких врачей, — дрожащим голосом просила она. — Умоляю, помоги мне добраться до ванной.
Она так настойчиво пыталась встать, что мне пришлось поднять ее, подставить ей плечо. К испорченной кружевной блузке добавилось и мое новое платье, которое вряд ли теперь отмоешь от крови. Но зато исполнилась мечта Жанны: она добралась до ванной.
Увидев, что она вполне жива, я немного успокоилась и вспомнила о Саньке.
— А-а! — закричала я. — Мой мальчик сейчас задохнется под матрасами!
И я побежала в Красную комнату спасать Саньку. Слава богу, он не задохнулся, а лишь немного вспотел. Я переодела его в пижамку накрыла одеялом, поцеловала и вернулась к Жанне.
Бедняжка разделась догола и улеглась в ванну, под струю горячей воды.
Моя блузка валялась на полу. Я подняла ее и выбросила в мусорное ведро. То же я проделала и с юбкой Жанны, и с ее нижним бельем, которое тоже было безнадежно испорчено.
Зато сама девочка — хвала небу — понемногу начала приходить в себя. К тому же я увидела, что тело ее абсолютно цело, лишь несколько синяков на руках и ногах. Лицо тоже не пострадало, а вот на голове я обнаружила рваную рану, по всей вероятности, и давшую такое обилие крови. Я остановила кровь, обработала рану, как смогла наложила повязку и приказала:
— Вылезай, тебе нельзя сидеть в горячей воде.
Жанна покачала головой. Все это время она молчала, остановив свой бессмысленный взгляд на какой-то невидимой точке.
— Вылезай, слышишь? От горячей воды снова пойдет кровь.
Она никак не отреагировала на мои призывы.
Я закрыла кран и вытащила пробку. Вода начала медленно убывать. Жанна нехотя поднялась, покачнулась и завалилась на меня. Набросив на нее полотенце, я вытащила бедняжку из ванны, поставила на пол и спросила:
— Сама сможешь идти? Она кивнула.
— Тогда пошли, я помогу. Мы добрели до спальни. Уложив ее в постель и накрыв одеялом, я уселась рядом.
— Что случилось? — спросила я, и она горько заплакала.
Плакала она то жалобно, то отчаянно; сердце мое рвалось на части, к тому же меня не покидал страх. Я все еще не знала, что произошло.
— Жанна! Что произошло? — воскликнула я, дрожа от нетерпения. — Говори скорей, или я умру.
Она порывалась сказать, но новая волна рыданий ей мешала. Ожидание становилось мучительным. Нервное напряжение достигло предела. В голове проносились самые чудовищные мысли, сердце тяжелым молотом бухало в груди. казалось, еще немного, и я потеряю сознание.
Жанна, словно почувствовав мое состояние, сумела сквозь рыдания выдавить из себя:
— Меня изнасиловали.
— А почему рана на голове?
— Я ударилась о какую-то плиту, когда он повалил меня на землю.
— Так тебя не били?
— Нет. Меня изнасиловали, — воскликнула она и с новой силой залилась слезами.
«Боже, как я рада! Как я рада! Ее изнасиловали!»
