— Ну? Будем потихонечку перебираться в гостиную? — окидывая удовлетворенным взглядом тарелки с закуской, спросила Маруся.
— Будем, но учти, там Санька.
— Ерунда, — усмехнулась она и, подхватив поднос с мясным ассорти, двинулась к двери. Я с селедкой «под шубой» — за ней. Санька встретил нас вопросом:
— Мама, а что такое демократия?
— Видишь, старушка, как людям политикой голову заморочили. Больше бы говорили про любовь.
— Нет, нет, пусть лучше про политику, — испуганно возразила я, вспоминая недавнее увлечение ребенка и его щекотливые вопросы.
— Что же тут хорошего, — возразила Маруся. — Уже пятилетний ребенок хочет знать, что такое демократия. Этого все хотят знать, дорогой мой, — закричала она, наклоняясь к Саньке и придавливая его своим необъятным бюстом, наполовину выпавшим из широкого декольте. — Не один ты такой умный.
— Ой, тетя Маруся, чем ты на меня упала! — пришел в восторг Санька.
— Иди, сынуля, поиграй, не мешай накрывать на стол, — сказала я, с улыбкой наблюдая, как тетя засовывает свой выпавший бюст обратно в декольте.
В этот миг раздался звонок.
— Это Ваня! — радостно закричала Маруся и с жутким топотом выбежала в прихожую.
— Это не Ваня, — горестно сообщила она, ведя за собой Елену, невесту Сергея.
— Серега еще не пришел? — спросила та, шаря по углам глазами и протягивая Саньке шоколадку.
— Нет, но обязательно будет, — успокоила я ее. — Разве не знаешь, твой Серега и мой Астров — сиамские близнецы. Астров звонил, предупреждал, что слегка задержится, значит, то же случится и с Серегой. — Тетя Лена, а что такое демократия?
Заворачивая шоколадку, встрял в разговор Санька. Он очень хотел знать.
— Бoже мой, сынок, это слово такое, — рассердилась я. — И прекрати до ужина есть шоколад!
— Жанна меня поужинала йогуртом и кашей, — сообщил он, запуская свои острые зубки в плитку шоколада. — Мама, демократия — это слово и все? — спросил он уже с набитым ртом. — И больше ничего?
— Уж поверь мне, и больше ничего, — заверила его Маруся и обратилась к Елене:
— Принеси из холодильника минеральной воды. Что-то я нервничаю.
— Ты всегда нервничаешь, когда рядом нет Ивана Федоровича, — ответила та, но за водой пошла.
— Мама, но это едят или с этим играют? — не отставал Санька.
— С демократией? — я задумалась. — Скорей играют.
— А как играют?
Тройной звонок прервал нашу беседу. Маруся с воплем «это Ваня!» выбежала в прихожую.
— Нет, не Ваня, — крикнула я ей вслед. — Так звонит только Роза.
Роза — очаровательная непоседа — полная противоположность своему мужу, мрачному молчуну.
Я не ошиблась. Это действительно была она.
— Все в сборе? — защебетала она своим высоким, звонким голосом. — Что?
Бабье царство? И я одна. Мой Пупсик придет часом позже. Я дала ему задание заехать в кондитерскую за тортом.
— Нашла кому доверить торт, — осудила ее Маруся. — Ты прямо обалдела.
Разве можно мужикам доверять такое ответственное дело?
— Моему мужику можно, — успокоила ее Роза и прошла в комнату. — А где тут Санька? А что я ему принесла! — раздалось ее сюсюканье.
— Тетя Роза, а что такое демократия? Вы умеете в нее играть?
— Ну что ты, маленький, я же не политик, — рассмеялась Роза.
— Да объясни ты ребенку, и пусть он отвяжется, — не выдержала Маруся.
— Хорошо, — согласилась я, — объясняю: демос — народ, кратия — власть.
Следовательно: демократия — власть народа.
Но тут уж озадачилась Елена.
— Если те, у кого власть, — народ, кто же тогда мы? — спросила она.
— Мы — те, кто народ выбирает, — бойко ответила Маруся. — Иначе вообще непонятно, для чего мы.
— Выбирает на выборах, — уточнила я.
— Значит, мы для выборов! — радостно сообщил Санька.
— Ну, примерно так, — согласилась Роза и, захлопав в ладоши, закричала:
— Девочки, девочки, есть предложение. Давайте не ждать мужиков, а садиться.
Сядем первыми и съедим все самое вкусное. Это будет очень демократично. Пусть в другой раз не опаздывают.
Я посмотрела на часы и решила, что она права. Наши мужчины изрядно подзадержались. Два часа — это уже слишком.
— Хорошо, садимся, — скомандовала я. Никто не возражал.
Дружно уселись. Со взрывом открыли шампанское.
— Я водочку, я водочку, — напомнила Маруся.
Налили водочки и… О мужчинах вспомнили спустя два часа.
— Однако мой Пупсик задерживается, — пьяно щурясь, констатировала Роза.
— Ой, Ваня, Ваня, что-то случилось! — схватилась за сердце Маруся.
— И телефон молчит, — констатировала Елена, озабоченно глядя в сторону прихожей.
Я решила всех успокоить, хотя сердце мое было не на месте.
— Может, они там, где поблизости нет телефона, — сказала я.
— Что? Сразу все? — изумилась Роза. — И мой пупсик? С тортом?
— Судя по всему, твой Пупсик ест торт в каком-то другом месте, — злорадно пояснила Маруся.
— А у моего Серенького мобильник, — едва не плача, сообщила Елена.
— Значит, твой Серенький лежит в постели, — обрадовалась Маруся. — Прямо весь там и лежит. Не может же он в присутствии одной бабы звонить другой, должен соблюдать элементарные приличия. — И она абсолютно неприлично заржала.
Только скандала мне не хватало.
— Стоп, стоп, стоп, — закричала я. — Ее Серега не расстается с моим Астровым. Они что же, по-твоему, вместе в постели лежат? И я могу им передать твои слова? Ты разрешаешь?
— Никто их не заставляет ложиться в одну постель, — парировала Маруся.
— При одинаковых обстоятельствах они лежат по разным постелям.
— Астров мне не изменяет, — заверила я.
— Серега мне тоже, — присоединилась Елена.
— Мой Пупсик тоже хранит верность, — на всякий случай добавила Роза, чем окончательно рассмешила Марусю.
Она ржала так, словно на всех вышеперечисленных мужчин имела впечатляющий компромат. Мы все почувствовали себя оскорбленными.
— Не изменяет только мой Ваня, — вдоволь наржавшись, сообщила Маруся.
— Но и его нет, — ехидно усмехнулась Елена. От Елены я этого не ожидала и тут же с одобрением посмотрела на нее.
— А мобильник у него есть, — припомнила Роза.
Ее реплика мне тоже понравилась, чего нельзя сказать о Марусе. Бедняга пошла красными пятнами и схватилась за бюст.
— —Ой, я прямо — Беда! Беда! — заревела она. вся не могу! Надо что-то делать!
— А что мы можем сделать? — вздохнула Роза.
Маруся металась по комнате, Вызывая ужас у меня и радость у Саньки.
— Бежать! Спасать! — призывала она. Даже Елена — женщина с самым малым опытом (из присутствующих) — была не склонна отзываться на столь хлопотные призывы.
— Куда бежать? — спросила она. — У них одна дорога — к дому Сони, а у нас по тысяче.
