— Лиза считает, что тебе как тетушке было бы уместно и по средствам участвовать. Она не уверена, что прилично задавать такие вопросы прямо тебе, ты все же не близкая родня, ну в смысле не мать, и поэтому она спросила меня, но я-то не в курсе твоих планов, поэтому пока отмолчалась.
— Намерена участвовать, — заявила я, — буду участвовать, несомненно.
Тамара замялась.
— Мама, учти, это очень дорого. Лиза хочет с размахом, с большим размахом, — предупредила она.
— За размах пусть платит сама, я заплачу лишь за то, что сочту необходимым. Я не настолько богата, чтобы удавиться от жадности, но и не настолько бедна, чтобы пускать деньги по ветру. Положу даже кое- какое приданое моей Жанне, но лишь то, что она сможет забрать с собой в случае развода.
— Мама, тьфу на тебя, — рассердилась Тамара. — Разве можно говорить о разводе накануне свадьбы?
— Надо планировать и приятные вещи, не только же заботы. Но почему Елизавета Павловна не обратилась с этим вопросом ко мне? (Я имею в виду свадебную церемонию.) Почему она говорит о ней с тобой? Я что, произвела на нее такое невыгодное впечатление?
— Напротив, — с радостью сообщила Тамара, — она полностью переменила свое мнение, Уж не знаю, что ты там с ней делала, но она рассказывает о тебе взахлеб. Называет тебя гением, хотя (я точно знаю) не прочитала ни одной твоей книжки.
— Пусть не читает и впредь. Меня устраивает подобная оценка. О дворянстве Жанны она поминала?
— Да. Поминала. Ты что ей наплела про свой портрет? Нельзя же так безбожно дурить будущих родственников.
— Только родственников так дурить и можно. Остальным это по фигу. А про портрет она додумалась сама, я лишь не развеяла ее заблуждения. Кстати, ты не выдала нас?
— Что ты, молчала, как Штирлиц, и кивала головой. Но тут и врать не надо, ты-то у нас дворянка.
— Да. Я — да. Слава богу, моей бабушке это вовремя пришло в голову. Я хоть выросла как человек, с чувством собственной исключительности, но мы все не о том. Что она сказала о Жанне?
Тамара задумалась.
— Знаешь, Мама, о Жанне Лиза вовсе не поминала. Говорили только о тебе.
О твоей эксцентричности, о твоей оригинальности, о твоем таланте и о твоем интеллекте. Слушай, где ты все это взяла для приема гостей? Может, подскажешь?
Мне пригодится.
— Эксцентричность и оригинальность надо иметь свои, так же как талант и интеллект, — гордо заявила я. — Лично у меня все это появляется с перепугу. Так ты, значит, уверена, что Елизавета Павловна довольна.
— Довольна она быть не может, поскольку Михаил до определенного момента всецело принадлежал только ей, но она сказала: «Пусть женится на этой Жанне, раз уж у нее такая тетя».
Вот он, «луч света в темном царстве». Хоть чем-то судьба порадовала .меня. Дожила-таки я до любви Елизаветы Павловны. Передать не могу, как это приятно. Чувствуется, у нас будет здоровая и крепкая семья.
И тут же я вспомнила о тех проклятых кустах. И мир померк. И на душе заскребли кошки. Кусты! Дьявол бы их побрал! Душа моя сразу запросилась туда.
Бежать. Разведать. Бороться. Искать. Найти и не сдаваться…
— Значит, я скажу, что ты согласна? — очень вовремя отвлекла меня от неприятных мыслей Тамара.
— Пусть Елизавета Павловна позвонит, и я сама ей это скажу, а ты, милочка, постарайся в ближайшее время выполнить мою просьбу.
— Я, Мама, уже все бросила и только твоими просьбами занимаюсь, — огрызнулась Тамара и тут же с любовью добавила:
— Как все узнаю, сразу позвоню.
Вот так всегда: милая, добрая, а потом вдруг как огрызнется — и снова добрая и милая.
Знать бы, какая муха ее кусает. Секретарша или этот, партнер какой-нибудь. Нет, нельзя женщине работать. Это очень портит ее характер.
Я глянула на часы. Однако пора в кусты.
В любой момент могла вернуться Жанна, а у меня сделаны не все дела…
Глава 18
На этот раз мне повезло. Дорожка была пуста. Старая Дева перебралась в другую часть двора и там зацепилась языком за дворничиху. Жулька нюхала цветы.
Еще мне будут говорить, что она кобель.
Я поспешила к цели и сразу занялась тщательным осмотром места происшествия. И нашла…
Первое, что я увидела, был носовой платок Евгения. Один из того комплекта платков, который мне подарила Венера, золовка моей гостеприимной соседки. Я долго ломала голову, что мне делать с таким подарком. Уже хотела использовать их в качестве салфеток, но меня выручил Евгений.
— Хочешь, — спросил он, — заберу их себе?
— Да, возьми, — согласилась я, стараясь забыть, что дарить дареное дурно.
Но что я могу поделать, если есть у меня такая черта: решительно избавляться от всего, к чему душа не лежит. Так я расставалась со всеми мужьями, так рассталась и с платками. И вот встретилась. В кустах.
Я подняла платок и как вещественное доказательство положила его в заранее приготовленный пакетик. Туда же я отправила и пуговицу, собираясь впоследствии установить ее хозяина, и фантик от «Белочки», и окурок. Когда же я добралась до разбитого флакончика из-под дешевых духов, сразу стало ясно, почему так «благоухал» мой Евгений. Судя по всему, Сергей «благоухал» тем же.
Хоть этим я могу обрадовать Елену.
Рассматривая осколки, я вспомнила, что нечто подобное Жанна носила в сумочке. С непонятной целью, потому что духами она пользовалась моими, надо сказать, очень хорошими. Плохих я не терплю.
Дальнейший осмотр не принес ничего интересного. Я нашла лишь тот камень, о который могла удариться Жанна, да оставила на ветке кусочек своего платья. Зря я ругала Евгения. Его щеки вполне могли пострадать именно здесь, как и щеки Сергея.
Ха, именно здесь! И кусты тоже тому виной, а не только ноготки Жанны.
Или только ноготки Жанны? Мои-то щеки целы, но кусочек платья остался на ветке.
Новые сомнения охватили меня. Казалось я умру, если не докажу непричастность Евгения к этой темной истории. Ах, Санька уже называет его отцом, да и я не прочь была считать его мужем. Боже, какой удар! Нет, Астров теперь просто обязан быть хорошим человеком.
Но хорошие «человеки» в кустах не валяются!
Впрочем, всякое бывает. Если при этом они не насилуют девушек, пусть валяются, где хотят.
Я уже собралась отправиться домой, но что-то заставило меня в последний раз оглянуться. В траве что-то сверкнуло.
Это был ключик. Маленький симпатичный ключик. Удивительно, как я раньше его не заметила. Но от чего же он? Может, от автомобиля? Вряд ли, слишком маленький. Тогда, возможно, от почтового ящика? Маловероятно, хотя и возможно.
Или от чемодана. Да нет. Не мог же насильник полезть в кусты с чемоданом.
— Мама, что ты здесь делаешь? — раздалось у меня за спиной.
Признаться, я подпрыгнула. Как коза. Ветка тут же хлестанула меня по лицу, и вот, я уже вытираю со щеки кровь. Как все просто, а я еще ругала Евгения.
— Мама! Ты зачем туда полезла?
Я оглянулась, вытирая щеку и проклиная эти кусты. Мысленно, конечно.
Жанна стояла на дорожке, держа за руку Саньку. Больше всего я опасалась, что она увидит, как я шарю в кустах. И то, чего я опасалась, свершилось. Но она сама виновата. Лично я после такого происшествия эти кусты обходила бы за сотню километров. Но, с другой стороны, Жанна не виновата, что мой дом — в тупике, и путь к метро один.
Она была бледна. Нижняя губа ее тряслась. Где мой Санька со своими вопросами? Хоть бы один задал
