– Протокол обыска я не буду подписывать.
Делягина поблагодарила ее:
– Спасибо, вы порядочный человек.
Когда на запястья Шуры набрасывали наручники, она повернулась к Далиле и шепотом предупредила:
– Берегитесь, у вас могут быть неприятности. Эти люди опасны.
– Разговорчики! – прикрикнул Шульгин и приказал:
– Выводите!
Делягину вывели, а Далила осталась в ее квартире, недоумевая, как теперь быть? Это не Шура, это она потерпела фиаско. Из-за ее неумелых действий арестовали невинную женщину, а преступник остался на воле. Сейчас он смеется над ней; гордясь своей силой, он ее презирает!
И почему бы не презирать – Далила достойна презрения. Все, что она теперь может, лишь подписать или не подписать протокол фарса, фарса, который майор назвал обыском. Подпишут и без нее.
Далила пришла в ярость, она кипела. Заметив это, Шульгин подошел к ней и добавил масла в огонь.
– Вам теперь ясно, – снисходительно спросил он, – что каждый должен заниматься своим делом?
Пока вы, психолог, ловили мух, занимаясь психологическими экзерсисами, я, сыщик, бдительности не терял и стремительно шел по следу. И вот результат.
Он кивнул на дверь, за которой скрылась хозяйка квартиры.
– Зачем вы меня сюда привезли? – зло спросила Далила, подумав: «Как он переменился».
Шульгин ухмыльнулся самодовольно и, прищурившись, сообщил:
– Хотел, чтобы вы убедились своими глазами в правильности моей версии. Вы же Фома неверующий, потому вас и привез.
– И допустили ошибку. Теперь я, психолог, убеждена, что Шура невиновна.
– Неужели вы думаете, что я подбросил чертежи и оружие? – удивился Шульгин.
– Я не думаю, именно как психолог я абсолютно уверена! И за это вас презираю! – выплюнула ему в лицо Далила и, решительно направляясь к двери, обронила:
– Теперь мне ясно, за что вас, ментов, ненавидят.
– Постойте! – рявкнул Шульгин.
Далила застыла и, не оборачиваясь, язвительно осведомилась:
– Хотите меня арестовать?
Он буркнул:
– Вы потом пожалеете.
– Это угроза? – спросила она.
Шульгин устало посетовал:
– Нет, это обида. Вы несправедливая, вздорная баба.
От его симпатии к ней не осталось и следа – зачем притворяться? Дело сделано, его ждут награда, звездочки…
– А вы – негодяй, – парировала Далила, с болью подумав: «До чего же противно!»
Вылетев на улицу, она заметалась по тротуару – голова гудела от мыслей.
«Так глупо! Во всем виновата сама. Доверилась нечестному человеку: цинику, приспособленцу, менту. Он, как дуру, меня провел, выпытал, выследил, пытается сварганить дешевое дело, подставил Орлова, Делягину; припугнул Жилина, отобрал у него чертежи…»
Ее словно током прошило: «Но Жилина кто-то убил! Кто? Неужели Орлов? Тогда почему арестовали Шурочку? Что вообще происходит, не понимаю! Не с ума же сошел этот Шульгин? Не зверь же он! Не убийца! Не мог он грохнуть свидетеля ради звездочек, ради галочки, ради отчета..: Не мог, но как-то слишком красиво у него все сошлось, слишком удачно…»
Взвыв от отчаяния, Далила огляделась:
– Господи, что я топчусь здесь, на тротуаре? Куда я дела машину?
Ее «Форд» стоял во дворе, рядом с подъездом Шурочки – Далила по запарке пролетела мимо него.
«А все Шульгин! Что?! Что у него в голове?!»
Вернувшись, она уселась за руль и наткнулась взглядом на сумочку, небрежно брошенную на сиденье.
«Там же схема! Шульгин на ней рисовал! Я могу прочесть его мысли!»
Далила торопливо вырулила со двора и, отъехав подальше от дома Делягиной, остановилась. Вытащив из сумочки схему, она жадно принялась изучать каракули Шульгина, старательно припоминая, когда он их оставлял.
– Вот стрелы и молнии, когда он их рисовал? – задумчиво бормотала Далила. – Не тогда ли, когда я утверждала, что убийца Орлов? Точно, тогда. А потом я начала сомневаться и сказала, что надо покопаться
