– Но почему?
– Хочешь правду?
Елизавета азартно заверила:
– Конечно, хочу!
– Мне кажется, я становлюсь человеком.
– Это как?
Далила шепотом сообщила:
– Врать и хитрить надоело.
– А жить честно с мужчиной нельзя. Эти скоты сами изолгались и нас заставляют, – пожаловалась Елизавета и спросила:
– И как же быть?
– Не знаю пока. Но меня это не напрягает. Вы с Галкой в новые отношения меня не гоните, и я буду счастлива окончательно.
– Но как же не гнать? – поразилась Бойцова.
Далила взмолилась:
– Дайте человеком пожить. Я впервые за много лет себя уважаю.
– За что? – изумилась Елизавета.
– За то, что не хвалю кого-то тогда, когда хочется его поругать. За то, что не прячусь, не угождаю, не «приседаю», не унижаюсь, не лгу. Впрочем, об этом я уже говорила. Короче, с тех пор как порвала с мужем и Александром, я собою горжусь. Мне даже стыдно вспоминать, как я раньше жила.
Елизавета прикрыла ладонью рот и простонала:
– Бог мой, да ты больна!
– Я больна? – изумилась Далила.
– Конечно. Тебя мучает назойливое желание стать человеком. Что это, если не болезнь?
– Скорее, это неудовлетворенная совесть. Я слишком долго не в ладу с ней жила. Видимо, желание очиститься заглушило другие желания. Впрочем, эта лекция не для женского клуба.
– Точно, – согласилась Елизавета. – Давай сменим тему. Разобралась ты с красавцем Орловым?
Далила призналась:
– Запуталась окончательно. Я ему выдала все, что накопала про Матюка и Самохину, а он обрадовался и вывалил мне на стол пятьдесят тысяч долларов.
– Да ты что?! – поразилась Бойцова.
– Но самое странное заключается даже не в щедрости гонорара. Едва я сообщила, что Снегурочка и Дед Мороз были любовниками, Орлов испугался. Особенно он занервничал, когда узнал, что Матюк и Самохина успешно охмуряли супругов Делягиных. Я даже подумала: «Откажется от моих услуг».
– И что?
– Не отказался, – выдохнула Далила. – Тогда я сказала, что Делягин подменил мешок, потому что собирался подставить Невестина, а Яна то ли ему помогала, то ли воспользовалась мешком, чтобы убить самого Делягина.
Елизавета ахнула и спросила:
– И как он это воспринял?
– Окончательно испугался. Стал задумчивым и рассеянным, а потом вдруг обрадовался и вывалил сумасшедшие деньги на стол. И что я теперь должна думать?
– Темное дело. А может, он враждует с Самохиной или с этим, как его?
– С Матюком, – подсказала Далила.
– Как я могла забыть такую фамилию? – подивилась Елизавета и бодро продолжила:
– Точно, этот Орлов как раз и мечтает потопить Матюка, а ты компромат на него накопала. Вот красавчик в восторг и пришел.
– При чем здесь Матюк? Я Самохину твою в основном подозреваю.
– Мою? Я терпеть не могу эту дуреху, – с обидой проныла Елизавета. – Крутится в нашем клубе, продвинутость демонстрирует, а сама овца овцою.
– Сдается мне, что эта овца неплохо погрела руки на матером волке, покойном Делягине, и его жене Шурочке. Вот и суди теперь – овца она или животное покрупнее. Ты смогла бы убить человека? – пристально глядя подруге в глаза, спросила Далила.
Елизавета искренне поразилась:
– Какой же он человек? Он любовник! Любовника, ясное дело, смогла бы. Мужики умеют нас, баб, доводить. К тому же наслышана я об этом Делягине. Сволочь он был, сквалыга, развратник и гад.
– А «гад» – это что?
