Я взгромоздилась на подоконник, положила на колени телефон и позвонила Марусе, вкратце обрисовав ситуацию.
— Мать твою! — первым делом выругалась она. — Неужели Нелли сошла с ума?
— Почему ты так решила? — слегка насторожилась я.
— Да потому, старушка, что она доверила ребенка тебе, — уверенно заявила Маруся.
Ха, видела бы она, как прекрасно мы с этим ребенком уживаемся. Пусть бы лучше попробовала найти такое взаимопонимание со своим Акимом. Но не стоит ее расстраивать. И без того ее жизнь не сахар.
— Да, дорогая, нелегко ему со мной, — прикинулась я несчастной. — Заснул, бедолага, в одежде и прямо с ложкой во рту.
— И так со всеми, кто с тобой свяжется, — продолжала изгаляться Маруся.
— Знаешь, наверное, завтра сама к Богдасяну пойду, — пригрозила я.
— Нет, нет, старушка, не беспокойся, все будет в ажуре. Обещаю, Богдасян бросит все дела и займется твоей тетушкой.
Вдоволь наобщавшись с Марусей, я заскучала. Рассердилась на Саньку. Хорошо ему, взял и заснул, а мне приходится тут одной вечер коротать. Еще друг называется. Я бесцельно походила по комнате и остановилась у окна. Двор был пуст, лишь одинокая мужская фигура маячила под деревом. На секунду мне показалось, что незнакомец с напряжением смотрит на меня.
«Глупости, — одернула я себя, — не сходи с ума, девятый этаж, милочка, как это ты углядела, куда он смотрит. С такого расстояния не просто определить даже пол человека, не то что видеть его глаза».
Я спрыгнула с подоконника и сердито задвинула штору. Чувство, что за мной кто-то следит, не покидало. Вот откуда могло взяться это противное чувство? Нет, в жизни катастрофически не хватает любви. Завтра же сделаю педикюр, массаж и маску для лица.
Глава 30
Этим утром Саньке не удалось проснуться раньше меня, потому что в шесть часов я уже была на ногах. Точнее, не на ногах, а с задранными ногами лежала в ванной. Я делала себе педикюр, когда раздался Санькин вой.
— А-уу, я здесь! Срочно ко мне, — крикнула я, давая Саньке понять, что не откажусь от его общества.
Частая дробь босых ножек (я все же раздела его ночью), и Санькина заплаканная мордочка показалась в дверном проеме. Увидев голую тетку с замысловато задранной ногой, ребенок мгновенно понял, что есть вещи и поинтересней, чем рев.
— Ты сьто? — спросил он.
— Делаю педикюр, — жизнерадостно сообщила я, по ходу соображая, каким образом отразится моя нагота на воспитании.
Не будет ли это в жизни трехлетнего мальца развращающим моментом?
— Ой, сьто это? — словно подслушав эти мысли, ткнул пальцем в мою роскошную грудь Санька.
— А ты как думаешь? — отщипывая кусок ногтя от мизинца, деловито спросила я.
Санька рассмеялся, давая понять, что кое-что уже смыслит в этой жизни.
— Сиси! — радостно заявил он и тут же подкатил с вопросом:
— Мозна поиглаца?
«Та-ак, — нехорошо подумала я о Нелли, — теперь ясно, чему она учит ребенка. Жуткий прорыв в воспитании. Если он с трех лет начинает с этим играться, то каких таких удовольствий ему ждать еще к восьми годам можно и пресытиться».
Санька тем временем не стал дожидаться разрешения, а принялся играться. Когда я выразила недовольство, он предложил «покупатя» вдвоем. Я поняла, что если он залезет в воду, то может обнаружить там еще более интересный предмет. Представив, сколько вопросов в этом случае получу, не зная точных на них ответов, я решительно запротестовала.
— Куда ты! Куда! — завопила я. — Ты здесь даже с крокодилом не поместился, а еще хочешь со мной.
— Ты меньсе, поместимса, — уговаривал он меня.
— Нет, нет. Иди лучше пописай.
Как прекрасна жизнь, когда тебе всего три года! Все в радость, все увлекательно. Саньку мгновенно заинтересовало мое предложение.
— Сям? — спросил он.
— Ну да. Не я же за тебя это буду делать, — ответила я, опуская в воду подвергшуюся окончательной обработке ногу и задирая другую.
Санька поверить не мог в свое счастье. Неужели ему предоставляется такая свобода: справить малую нужду самому, без посторонней помощи. А если мимо? А если в трусики? Ведь столько опасностей подстерегает при этом сложном деле. Это так не просто, что вряд ли взрослая тетя доверит ему такое важное дело. Поэтому он на всякий случай переспросил:
— Сям?
— Да, конечно, — с головой уйдя в педикюр, машинально пробормотала я.
— А мозна?
— Тебе можно, ты же мужчина, — выразила я полное доверие.
Санька, от гордости выпятив грудь колесом, удaлился. Судя по его долгому отсутствию, процедура проходила с осложнениями. Мне это дало возможность обработать еще три ногтя. Когда смущенный Санька вернулся, я почти уже покончила с педикюром.
— Все в порядке? — спросила я.
— Сьто такое? — прикинулся глухим Санька.
— Спрашиваю: все в порядке?
— Дя, — нерешительно сказал он, отводя глаза, — в полядке.
Я глянула на его мокрые трусики и подумала, что в таком случае лужа под унитазом должна быть значительно меньше. Ничего, зато я сделала педикюр. Интересно, а как Нелли выходит из положения? Наверное, так же. А впереди еще маска и массаж.
Но с этой частью программы никаких осложнений не предвиделось. Санька, когда узнал, что может принимать в деле самое активное участие, охотно позволил не только ему, но и мне намазать лицо фруктовой маской.
Наши лица стали ярко-красными', поскольку в маске преобладала клубника, и тут позвонили в дверь. Пришла Старая дева с обычным утренним обходом соседей.
— «Что ж, поэт, ты, идолу подобно, здесь стоишь, как памятник надгробный?» — с порога заблеяла она, прикрыв глаза и театрально выставив вперед руку.
Мы с Санькой, густо намазанные фруктами и озадаченные, терпеливо ждали, когда она откроет глаза. И она открыла и испуганно завопила:
— И-ии! О-оо!
— Не стоит волноваться, — сжалилась я над Старой девой, — это не кровь, а всего лишь клубника.
— И ребенка испортила, — всплеснула руками она. — «Что ж со страхом прячешь ты усталость? Горло пересохшим оказалось?»
— Кофе я еще не варила, — на всякий случай предупредила я.
— «Пересуды ты встречаешь с гневом. Только что же гневаться напрасно?» — вопрошала Старая дева, поворачиваясь к двери, которую я тут же услужливо распахнула, позволив себе откровенность:
— У меня с минуты на минуту будут гости, — солгала я.
— Я это уже сообразила, — с видом высшего понимания произнесла она, простирая вперед руки. — «Масками лицо свое скрывая, ты у них признанье вырываешь. Но они слезам твоим не верят Все твои улыбки лицемерят…»
— Спасибо за подсказку, учту обязательно, — сказала я, поспешно закрывая дверь и подмигивая Саньке:
— Пошли умываться?
Санька радостно захохотал и побежал в ванную. После массажа мы подкрасились, принарядились и сели завтракать. Я ревниво изучала последствия пребывания маски на своем лице. Оказалось, что на Санькины
