Он с гордостью показывал мне комнаты, открыто стремился произвести впечатление. Мне показалось, что он воспринимает меня уже не как землячку и знакомую, а как женщину, которая разбудила в нем мужчину. Мы выпили по бокалу, он пошел на кухню, чтобы сварить кофе. И тут послышался звонок в дверь.
Я обрадовалась: нет сомнений – это был Сафет. Эсад пошел к дверям, но сейчас же вернулся.
– Молчи, за дверью двое каких-то незнакомцев, – шепнул он и вернулся в коридор.
Звонок в дверь повторился.
Эсад взял меня за руку и отвел в одну из комнат. Я спросила, что он собирается делать, и окаменела, услышав в ответ: «Открыть дверь». Но выбора у меня не было – я села в кресло в темной комнате и стала ждать.
Послышался скрип открываемой двери, потом разговор Эсада с кем-то. Я поняла, что эти люди вошли в квартиру. Оставалось только открыть дверь комнаты, в которой я находилась, чтобы меня схватили и окончательно уничтожили, думала я в страхе. Но никто моей комнатой не интересовался. Я слышала голоса, среди которых громче всех звучал голос Эсада. Я подумала, что они его допрашивают, что проводят какое- то расследование. Но что-то не похоже на это. Вскоре я, к своему удивлению и радости, поняла, что «гости» уходят. Было слышно, как захлопнулась дверь, затем шаги Эсада, и вот он уже стоял передо мной с улыбкой на лице:
– Все в порядке, можешь выходить.
У меня язык прилип к гортани. Я прошла вместе с ним в гостиную. И окончательно смешалась, когда увидела прямо на столе, у вазы с цветами, огромную пачку денег – американских долларов.
Я не задавала вопросов, но Эсад сам объяснил, в чем дело:
– Это люди одного из моих деловых партнеров. Они принесли деньги для предприятия, которое мы вместе основали два месяца назад. Сейчас товар нашел покупателя, и тот выполнил договор – передал деньги. Мы ввезли большую партию кожи из России. Я уже думал, что инвестиция прогорит, но не тут-то было! Я спросил, как они набрались терпения так упорно продолжать звонить. Оказывается, их хозяин объяснил, что у меня огромная квартира и я могу не сразу открыть. Предусмотрительный человек, однако, ха-ха…
Только я хотела спросить его, когда же придет наконец Сафет, как в дверь опять позвонили.
Не было причин принимать особые меры предосторожности. В дверях стоял Сафет. По его уставшему и осунувшемуся лицу можно было догадаться, что сегодня у него был непростой день.
– Эсад, дай мне выпить, пожалуйста! Я очень устал, надо немного взбодриться, чтобы кровь разогнать.
Потом он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
– Пришлось сегодня из-за тебя поругаться с Исмаром, девочка.
– Что случилось, Сафет? Расскажите, прошу вас! Мне правда очень жаль! Что было с Исмаром, он раскрыл вашу тайну?
– Нет, но что-то подозревает. Я же говорил тебе, он умный мужик. Чуть до кулаков дело не дошло… Ну это я слегка преувеличиваю, конечно. Хотя мы одна семья, и знаем, где границы, за которые не стоит заходить. Мы несколько раз серьезно ссорились, и из-за семейных дел, и по работе. Сегодня начали с работы, а потом перешли на семейное. Я использовал ситуацию и перешел в наступление, напал на него из-за тебя.
– Из-за меня?
– Да, я сказал, что он был невнимателен, когда продал тебя этому крестьянину, что это глупость, которая могла ему дорого стоить. Он взбесился, начал расспрашивать меня, почему я так о тебе беспокоюсь, на что я ему ответил, что я о нем беспокоюсь, а не о тебе, что он все более нервный, что проявилось и в ссоре из-за наркотиков. Я спросил его, знает ли он, где ты сейчас находишься, и почему он верит в басню крестьянина, что тебя забрали неизвестные люди. Что, мол, если все это фарс, в который его заставили поверить? За этим может скрываться все что угодно. Под конец он замолчал. На самом деле он пробормотал себе под нос, что тебя надо найти. Поэтому я поручил Эсаду перебросить тебя на пару дней из дома, так ты и оказалась тут.
Потом мы долго разговаривали. Эсад приготовил замечательный ужин, мы пили португальские вина, а атмосферу создавали песни Мирослава Илича и Лепы Брены. Я удивилась, когда услышала их тут, а Эсад объяснил, что очень любит слушать эту музыку и получает ее через друзей. Мы сидели до раннего утра. Слушали и Хариса Джинивича, которого я знаю, и какого-то народного певца из Сараева, о котором, кажется, я раньше не слышала. В ту ночь Сафет тоже остался ночевать у Эсада. У меня была комната с окнами, выходящими на маленький скверик. Я проснулась около десяти. Они оба уже сидели и пили кофе.
Я оставалась у Эсада два дня. Мне все время мерещилось, будто он, когда мы останемся наедине, попытается предложить мне то, к чему я не готова. Но это был приятный страх. Этого не случилось. Эсад был по отношению ко мне исключительно корректен, иногда смотрел на меня дольше, чем полагается, но не более того.
Было воскресенье, когда я вернулась к Хазиле. Она обрадовалась мне как родной. Сафет, который меня привез, не скрывал радости, что за время моего отсутствия никто не пытался вломиться в дом, телефон не звонил, ничего не произошло, что могло бы вызвать наши подозрения.
– Деточка, будь готова этой ночью. Завтра утром около девяти мы заедем за тобой. Все готово, едем к границе. То есть ты едешь домой, – выпалил он сразу.
Я подпрыгнула от радости. Не могла поверить его словам.
Наступил момент, которого я ждала четыре года: наконец-то я еду в Белград! Я чувствовала себя примерно так же, как когда-то, впервые отправляясь на летние каникулы со школой. Первое путешествие, которое я помню, – поездка в Тару. Ночью перед отъездом из Белграда я долго не могла заснуть. Так было и сейчас в Стамбуле. Я быстро упаковала свои вещи в два чемодана, приняла душ и собиралась как следует выспаться.
Но не тут-то было! Сон не шел. Сначала я просто лежала и плакала от радости. После эйфории вдруг пришел страх перед поездкой, я просто боялась встречи с родителями и друзьями, оставленными в
