– Ты не должен туда ходить, Гриффин.
– Проклятье, Филд... Филд скрестил руки на груди:
– Я не шучу, Грифф. Рэйчел не желает видеть тебя.
– Но ей придется! – заорал Гриффин, охваченный паникой и возмущением.– Прочь с моей дороги!
– Нет, Гриффин. – Филд перевел взгляд горящих решимостью глаз на что-то или кого-то за спиной друга.– Мне очень жаль.
С воплем, будто бешеный бык, Гриффин рванулся и нанес Филду удар в солнечное сплетение – и в то же мгновенье был остановлен множеством рук, обхвативших его сзади.
– Осторожнее с его ногами,– спокойно предупредил Филд.
Гриффин боролся, но, хотя бешенство и ярость затуманили его разум, не захотел, не стал пускать в ход ноги. Не против Филда.
– Будь ты проклят! – рявкнул он. Невидимые люди схватили его и потащили вниз по лестнице. Прежде чем он успел разглядеть их, кто-то прижал к его лицу кусок ткани. Гриффин безошибочно узнал запах – хлороформ. Он стал яростно отбиваться, но было поздно. На лице склонившегося над ним Филда блеснули слезы – Гриффин мог бы в этом поклясться.
– Прости, Гриффин.
Пересохший язык с трудом ворочался во рту Гриффина. Он сопротивлялся наступающему на него мраку, но тот одолел его, погружая в кошмарный мир пустоты.
Рэйчел не могла понять, почему с ней так носятся. Теперь, когда отдохнула, она чувствовала себя совершенно нормально – по крайней мере, физически. Эмоционально же она страдала так, что готова была корчиться от боли.
Фон присела на краешек постели и положила на лоб Рэйчел прохладный компресс. Откуда-то издалека доносились крики и шум яростной борьбы. Рэйчел заметила, что Фон закрыла глаза и не открывала их, пока все не стихло.
– Что происходит? Фон нахмурилась:
– Ничего, Рэйчел. В доме полно людей, только и всего. Должно быть, в эту ночь О'Рили приютили у себя пол-Сиэтла.
Рэйчел выпрямилась, сев на постели:
– Гриффин – там Гриффин.
Сильные смуглые руки жены Филда Холлистера опустили Рэйчел обратно на подушки.
– Может, это и Гриффин, Рэйчел. Но они не причинят ему вреда.
Рэйчел отвернулась, ее глаза наполнились слезами. Почему ее должно беспокоить, причинят ли ему вред или нет, после того, как он обошелся с нею? Но она беспокоилась – и еще как – и это мучило ее.
– Я ненавижу его,– прошептала она. Рука Фон опустилась на ее руку.
– Ты знаешь, что это неправда, Рэйчел. Потом, когда придет время поговорить об этом, все уладится. А сейчас ты должна отдыхать.
От сдерживаемых рыданий у Рэйчел щипало в горле.
– Он хвастал, что был со мной, Фон...
– Глупости. Я знаю Гриффина Флетчера почти всю жизнь: он не мог так поступить.
– И все же поступил,– в отчаянии настаивала Рэйчел.
Но Фон не сдавалась:
– Тут какое-то недоразумение.
До чего же Рэйчел хотелось поверить в это, но она не могла себя заставить. Она и так слишком долго позволяла мечтам управлять своей жизнью, и вот теперь оказалась в бедственном положении.
– Кажется, у меня будет ребенок,– прошептала она.
– Успокойся, Рэйчел,– отозвалась Фон и начала тихо напевать что-то загадочное на незнакомом Рэйчел языке.
Сон сморил ее, а когда она проснулась, в комнате было очень темно. Рэйчел казалось, что подле ее постели стоит Гриффин Флетчер, что она слышит его хриплый ласковый голос: Я люблю тебя, Рэйчел Маккиннон. Ты нужна мне.
Сон обрел еще большую реальность, когда Гриффин наклонился и поцеловал девушку, коснувшись ее лица небритой щекой. Рэйчел почувствовала, как ее глаза наполняются слезами, но она не могла говорить из опасения, что это рассеет чары и вернет ее к реальности, в которой не окажется Гриффина Флетчера.
Она не удивилась, когда он исчез столь же внезапно, как и появился. С людьми из снов подобное часто случается.
Быстро двигаясь в темноте, Гриффин вернулся в кабинет Джона, в котором ему полагалось отбывать заключение.
– Ты просто отличный стражник, Джонас, – заметил он, снова растягиваясь на диване и складывая на груди руки.
Джонас, вздрогнув, проснулся и выпрямился в кресле.
