застыл. Город украшал себя мерцающими гирляндами огней, пронзительные звуки смягчались, стихали, сменяясь приглушенным, похожим на наплывы волны шелестом. Где-то на другой стороне холма заиграла музыка — гитарные переборы повисали в воздухе и тихо умирали, чтобы тут же ожить снова.
— Знаешь, — сказала, открывая дверь, Кейт, — по-моему, ты уже все решила. Мне будет тебя не хватать.
Они еще посидели на веранде, выходящей на уютный, с тихо журчащим фонтаном и робко шелестящими пальмами дворик. Допили вино. Поговорили ни о чем. Потом Вернон с Кейт поднялись и, пожелав оставшимся спокойной ночи, удалились в приготовленную для них комнату.
Без них разговор не клеился. Лиза пыталась расшевелить Кена, но тот отмалчивался или отвечал невпопад. В конце концов она не выдержала.
— Что с тобой?
Он вздохнул. Потер ладонями лицо.
— Не знаю. Все так неожиданно.
— Что?
— Ну, — он сделал широкий жест рукой, — все это. Вчера ты была собой. Знакомой. А сегодня…
— Понятно. — Лиза поднялась и взяла его за руку. — Идем.
Кен послушно встал.
Они прошли через гостиную, поднялись по резной лестнице, свернули налево. Лиза толкнула дверь.
— Входи.
Кен переступил порог.
Перед ним была спальня. Полукруглая, выполненная в приглушенных, неярких тонах, довольно сдержанно обставленная. Широкая деревянная кровать с приглашающе откинутым покрывалом, резные тумбочки, высокое, узкое зеркало в серебристой раме. Светильники на стенах.
— Я к таким не привык. — Кен покачал головой. — А поскромнее что-нибудь есть?
Лиза закрыла дверь, и комната погрузилась в полумрак.
— Это наша спальня.
— Наша?
— Да. — Она шагнула к нему, подняла руку, погладила по щеке. — Я хочу жить здесь… с тобой.
Он изумленно уставился на нее.
— Что? Повтори.
Лиза улыбнулась.
— Ты сильно поглупел. Если не поумнеешь за ночь, я, наверно, не смогу выйти за тебя замуж. Ну что, воспользуешься шансом?
— Но…
Глядя ему в глаза, она медленно расстегнула пуговицы на блузке и повела плечами — шелк бесшумно соскользнул на пол. За ним последовала юбка.
— Мне и дальше все самой делать?
Кен тряхнул головой.
— Ну, если ты настаиваешь… Честно говоря, я не очень ловок в обращении с этими штучками.
Она обхватила его за шею, подтянулась, поднявшись на носки, и поджала ноги.
— Сколько времени тебе нужно, чтобы научиться?
— А сколько дашь? — прошептал он, вдыхая пьянящий аромат ее горячего, влажного от пота тела, ощущая соблазнительную тяжесть грудей и шелковистую нежность кожи.
Она пошевелила бедрами, и в нем моментально вспыхнул огонь, раскаленной волной раскатившийся снизу вверх. Желание развернулось тугой стальной пружиной.
— Всю жизнь.
Поздним утром, когда они спустились к завтраку, Вернон и Кейт уже пили кофе. Вид у обоих был такой, словно они всю ночь таскали тяжелые, полные макрели сети.
Посмотрев с завистью на счастливую, улыбающуюся сестру, Кейт печально вздохнула.
— Интересно, чем нужно заниматься всю ночь, чтобы выглядеть вот такой свежей?
Вернон задумчиво потер подбородок.
— Дорогая, я обязательно спрошу об этом у Кена.
