Потаенного смысла поимка

Постой, не гони. Я ещё пригожусь.
Смотри, как я с буковкой каждой вожусь.
Смотри, как я звукам весенним внимаю.
Смотри, как я близких своих обнимаю,
Как я наглядеться на них не могу.
Смотри, как подарки Твои берегу.

«Учи меня, учи, учи…»

Учи меня, учи, учи
Сиять, как вешние лучи,
Скользить, как утренние тени,
Цвести, как влажный куст сирени,
Как ветер, с веточкой играть,
Легко, как листья, умирать.

«Весенние птички щебечут так весело…»

Весенние птички щебечут так весело,
А я-то и рада. Я уши развесила.
Они уверяют, ликуя, звеня,
Что всё начинается с этого дня,
И даже, вернее, с мгновения этого,
С летучего мига, лучами согретого,
И с праздничной просини между дерев,
И мне остаётся лишь ждать, замерев.

«Но вечно даже то, что хрупко…»

Но вечно даже то, что хрупко,
Как стебель, темечко, скорлупка.
Они ведь не перевелись.
Дитя, не бойся, здесь селись,
Ведь всё равно помимо тверди
Земной пока селиться негде.

«Зима – на земле, а на небе – весна…»

Зима – на земле, а на небе – весна.
Земля не восстала ещё ото сна.
Куда ни шагни – всюду пышная сдоба,
Глазурная сдоба большого сугроба.
А там, наверху – бирюза, бирюза,
Лазурь, бирюза. Дай прикрою глаза.

«А главное, чтоб мы любили…»

А главное, чтоб мы любили
Родных и близких, чтоб ловили
Их каждый взгляд и каждый вздох.
Не смена всяческих эпох
Важна, а то, как руку гладим
Родную, как с родными ладим.

«И всё зальёт живой водой…»

И всё зальёт живой водой,
Водой звенящей, молодой,
И буду, от лучей слепая,
По водам ледяным ступая,
Бродить на вешних сквозняках
По щиколотку в облаках.

«Проснуться вновь на белом свете…»

Проснуться вновь на белом свете,
Где ты живёшь и наши дети,
И значит, я могу опять
Здесь всех увидеть и обнять,
В дела с головкой окунуться,
А завтра вновь сюда вернуться
К моим родным на белый свет.
И кто сказал, что чуда нет?

«Смерть умерла. Её не стало…»

Смерть умерла. Её не стало,
И жизнь бессмертная настала,
Бессмертная, как небеса.
Давайте верить в чудеса,
Необходимые, как воздух
И как в пути короткий роздых.

«Скоро приду к тебе, сад мой счастливый…»

Скоро приду к тебе, сад мой счастливый,
Сад мой, богатый грушовкой и сливой.
Скоро приду, и окно распахну
И аромат твой знакомый вдохну,
Скоро начну повторять ежечасно,
Как мне на свете живётся прекрасно.

«День на руках меня носил…»

День на руках меня носил
И о любви меня просил,
Морочил дивными речами
И щёку щекотал лучами,
И я, любя тепло и свет,
Какой-то вздор несла в ответ.

«Всё ожило – птицы и вербные ветки…»

Всё ожило – птицы и вербные ветки.
Живите и здравствуйте, Божии детки.
Живите, пока есть возможность пожить,
И крылья расправить, и крылья сложить.

«Да не старею я, а таю…»

Да не старею я, а таю
На вешнем солнце. Птичью стаю
Влюблённым взглядом провожу.
Пускай я медленно хожу,
Зато я вижу всё подробно,
К апрельским дням дышу неровно.
Люблю окрестности и даль,
И льдинки тающей хрусталь,
И снега серого остатки,
И воздух этот горький, сладкий.

«И как научиться без боли глядеть…»

И как научиться без боли глядеть
На снежный покров, на осеннюю медь,
На летний ажур, на весеннюю жижу —
На всё, что я скоро совсем не увижу,
Совсем не увижу нигде никогда,
Навеки уйдя непонятно куда.

«Всё длится это приключенье…»

Всё длится это приключенье —
Ручья апрельского верченье,
Свеченье ласковых небес.
Сегодня счастья перевес
Над неудачей, невезеньем.
Так хорошо в лесу весеннем.
Веселье, праздник, сил прилив.
О Боже, здесь нас поселив,
Ты совершил благое дело.
Сказала, – и душа взлетела.

«А птица на лету стареет…»

А птица на лету стареет,
В том воздухе, в котором реет,
Которым дышит, где поёт,
Свой совершая перелёт,
Где лёгкий дождик крылья мочит,
Куда душа моя так хочет.

«Нет, никому не надо умирать…»

Нет, никому не надо умирать,
А надо от восторга обмирать,
Когда ледок подтаявший крошится,
И исчезает снежная кашица,
И бабочка проснулась час назад.
Есть только сад. Есть только райский сад,
Тот сад, куда ведёт тропа сырая,
И даже не нужны ключи от рая.

«Касаться воздуха губами…»

Касаться воздуха губами
Весеннего, что между нами
Струится и горчит слегка.
И вероятность велика,
Что можно жить – не сокрушаться
И перед смертью надышаться.

«Вот окна открою, и пенье ворвётся…»

Вот окна открою, и пенье ворвётся.
Сегодня пернатым так дивно поётся
И слушать их – счастье, подарок судьбы.
До ближнего леса минута ходьбы.
До ближнего леса, до залы концертной.
Допущен туда каждый слушатель смертный.
И что ни солист – то серебряный звук,
Рождённый без всяких усилий и мук.

«А куст, что наряднее день ото дня…»

А куст, что наряднее день ото дня,
Так жалобно просит: «Запомни меня»,
И эта, бегущая под гору тропка
Запомнить её просит ласково, робко,
И лютик, растущий на склоне крутом,
Меня умоляет о том же, о том,
И всех, кто позвал меня, взглядом ласкаю,
Ношу в своём сердце и не отпускаю.

«Весне дано начать сначала…»

Весне дано начать сначала.
Я в этом плане подкачала.
Начать сначала не могу,
Я, видишь, силы берегу,
Чтобы хватило их на это
Непредсказуемое лето.

«И бабочка наперерез…»

И бабочка наперерез,
И птица из-под ног вспорхнула.
Меня пока ещё не сдуло,
Он мой пока – весенний лес.
Я здесь ни ветки не сорву
И не примну здесь ни травинки.
Вон старый лист лежит на спинке
В цветном от медуницы рву.

«Останови на мне взгляд голубой…»

Останови на мне взгляд голубой,
Небо большое с подсветкой весенней.
Я не прошу ни даров, ни везенья.
Просто хочу быть любима тобой.

Просто хочу, чтоб заметило ты
Как под твоими большими крылами
Я занимаюсь земными делами,
Не уставая от этой тщеты.

«Ну что ж, пускай издалека…»

Ну что ж, пускай издалека,
Пускай лишь чудится и манит
И явью