– Для сидов это может показаться приемлемым – согласиться сослать Риган в мир ее отца.
Мориас пристально наблюдал за реакцией Тристана. Тристан ахнул и посмотрел на отца, который кивнул, как бы соглашаясь.
– Как ты думаешь? – спросил Мориас, сообразив, что кое-что упустил.
– Ну… я думаю, что ты уже сделал это, Мориас.
– Что?
– Отец и я видели кого-то, когда проходили через ворота в этот мир. Она была одета в церемониальные одежды, а на лице маска, но…
– Это была она, Риган, – закончил за сына Талискер. – Раньше я не был уверен, но теперь все стало на свои места. Это произошло, очевидно, из-за разницы во времени между нашим миром и Эдинбургом. Она немного опережала по времени, а мы отставали.
Он взмахнул руками, не в силах объяснить сложную работу ворот.
Мориас встревожился.
– Вам надо было рассказать мне об этом раньше.
– Я думал, тебя это обрадует, – сказал Тристан. – Это значит, что мы выиграли. Риган останется жить в мире отца.
– Это не значит, что мы выиграли. По крайней мере не автоматически. Это значит, что у нас хорошие шансы на выигрыш.
– А что случится, если мы не выиграем? И Риган не пройдет через ворота, как мы уже видели?
Мориас с сомнением пожал плечами.
– Я не уверен. Таких случаев еще не бывало. Но изменение временных планок в воротах… гибельно.
– Гибельно, – повторил Талискер.
– Лучше бы нам убедиться, что мы выиграли дело. – Мориас посмотрел на Талискера. – Какие бы чувства мы все ни испытывали.
В конце концов показания Тристана и Талискера мало что изменили. Во второй половине дня Мориас вызвал Тристана и попросил рассказать, какие изменения произошли в поведении его сестры с тех пор, как в Сулис Море появился Джал. Потом расспросил о разрыве отношений между ними и насколько Тристан считает Риган виноватой. Юноша не мог понять направление мыслей Мориаса, когда тот задавал эти вопросы, поэтому все больше и больше нервничал.
– Ты знаешь, Мориас, чего я не могу понять? – сказал он. – Почему я не предстал сегодня перед судом, правда…
Мориас удивился и, бросив на него сердитый взгляд, сказал:
– Отвечайте, пожалуйста, на вопросы, тан Тристан.
– Но это правда. Я единственный человек, который мог как-то повлиять на всю эту печальную историю, прежде чем она началась. Можно было арестовать Джала еще до того, как он очаровал мою сестру. Я закрывал на все глаза, что могло быть хуже? Для этого есть одно название – соучастие. Я позволил Риган управлять королевством, хотя это моя обязанность, которая меня толком не интересовала. А она так хорошо управлялась со всеми делами.
Он издал короткий, горький смешок, а Талискер вдруг почувствовал, куда клонит сын. Отца охватила тревога. К сожалению, Мориас стоял спиной к Талискеру и не так быстро понял, что показания Тристана вот-вот выйдут из-под контроля.
Талискер посмотрел на Риган. На ее лице было странное выражение, как будто девушка пыталась спрятать свой страх. Он подумал: неужели Тристан не понимает, что его признание лишает сестру смысла жизни?
– … это просто ирония судьбы, – голос Тристана дрогнул, – потому что она совсем не королевских кровей. Риган является настоящей дочерью Дункана и Уны Талискеров.
Среди сидов, окружавших арену, началось смятение. Риган опустила голову на грудь, ничего не говорила и не плакала, но было очевидно, что она уничтожена. Мориас в смятении не знал, что сказать, и ждал, пока стихнет шум. Затем тихо произнес:
– Зачем, Тристан? Что заставило тебя сказать это?
– Черт возьми, Мориас! Ты же знаешь, что это правда! Риган не знатного происхождения. Все это было сделано, чтобы защитить меня. Поэтому сказали, что мы близнецы. Еще потому, что… – Он взял себя в руки, но Талискер видел, что по его щекам текут слезы. – Посмотрите на меня, – продолжил он спокойно. – Совет никогда не принял бы меня в качестве единственного наследника Ибистер. Риган заняла лучшие покои на верхнем этаже, потому что… потому что я не мог подниматься по ступенькам. Но мне необходимо было изменить мнение людей о себе. Но ведь я не глуп, как бы ни выглядел, и должен был сделать все, чтобы предотвратить случившееся. – Тристан посмотрел на Риган и грустно улыбнулся. – По крайней мере, Риган что-то делала в своей жизни, а не пряталась от нее, как я. В ней есть страсть и воля. Она сильная, у нее просто не хватило жизненного опыта, чтобы противостоять Джалу. Но не надо забывать, что Джал – сын богини Фирр.
Раздались еще более потрясенные голоса сидов. Мориас наклонился к Тристану.
– Зачем все это им говорить? – спросил он, сердито глядя на него.
– Мне нечего терять, Мориас, – пробормотал Тристан.
– Кроме королевства.
На следующий день Мориас пытался как-то все уладить во время показаний Талискера. Изображать Риган другой, чем она была, не имело смысла. Выражение ее лица стало еще более надменным и
