Певец Преданий

— Так, уже лучше, — пробормотала Мелисенда. — Эй, ты! Мы должны повидать императора. Дело чрезвычайной важности. Я — эмиссар Совета Темы.

Впрочем, эти слова, очевидно, мало что значили для часового. Он лишь пожал плечами.

— Император велел не беспокоить.

— Впусти их, болван! — донесся из шатра хрипловатый голос. Затем последовал приступ кашля. Часовой посторонился, и Йиска с Мелисендой вошли внутрь.

В центре шатра в кресле сидел человек. Он был обложен подушками и держал в одной руке кубок с вином, а другой пытался поплотнее запахнуть одеяло на груди. Его лицо было сильно обожжено — брови и ресницы исчезли, а остатки волос торчали на голове клочьями. Пепел и грязь покрывали одежду, руки были сплошь в ожогах. Человек проследил за взглядом Йиски и опустил глаза, посмотрев на собственные кисти так, словно видел их впервые.

Йиска осознал, с кем разговаривает.

— Туланн? — нерешительно спросил он. — Я хочу сказать: вы — император?

— Ждали кого-то попредставительнее? — Подняв бокал, Туланн сделал большой глоток. Судя по запаху, там было нечто гораздо более крепкое, нежели вино или эль. — Что вам надо?

Мелисенда подтащила поближе табурет и уселась напротив императора. Йиска был несколько удивлен ее бесцеремонностью. Сам он остался стоять.

— Меня зовут Мелисенда, а это Йиска. Мы представители Совета Темы, пришли сказать тебе, что... — Казалось, тут ее уверенность слегка поколебалась, и Туланн нахмурился. — Что помощь идет.

В первый миг Йиска не понял, что Туланн смеется: звук слишком напоминал булькающий, хриплый кашель.

— Помощь? — выдохнул он. — Помощь идет? Какая? Орлы, медведи и волки? У нас они есть, Мелисенда... У нас их было... гораздо больше. — Туланн отвел глаза и сделал еще один большой глоток. — Они погибли в огне, видишь ли.

— Сэр?

Туланн посмотрел на Йиску слегка рассеянным взглядом.

— Да?

— Я медик... лекарь, сэр. Позвольте мне осмотреть ваши ожоги. Ваши руки очень плохо выглядят. Вам, должно быть, ужасно больно.

— А, да. Болит. — Туланн вытянул руки, видимо, позабыв, что держал кубок. Жидкость пролилась на запястье. «Не так плохо в общем-то, — подумал Йиска. — Какая-никакая, а дезинфекция». Туланн вскрикнул от боли.

Мелисенда нетерпеливо постучала ногой по полу. Очевидно, она была недовольна приемом, который оказал император представителю Совета. Йиску, впрочем, беспокоили сейчас совсем другие вещи.

— Мелисенда, — сказал он, — не могла бы ты раздобыть чистой воды и льняного полотна? — Йиска повернулся к императору и лишь теперь понял, что Туланн потерял сознание. — Слушай, от него будет больше толку, когда он начнет мыслить трезво, а раны перестанут так сильно болеть.

— А как насчет Сигрида? Может, поговорить с ним? Феины выкажут больше уважения к словам Совета.

— Отлично, так и сделай. Если сумеешь его найти и если он в более адекватном состоянии. Но сперва раздобудь бинты.

Сида смерила Туланна презрительным взглядом, и Йиска осуждающе покачал головой.

— Мелисенда...

— Мне жаль, Йиска, да только время поджимает. Помощь действительно идет — готовы они к тому или нет.

Родни нашли там же, на скале, где он танцевал. Старик лежал, зарывшись лицом в снег; его руки были раскинуты в стороны, словно он все еще изображал орла.

— Ох, нет, — простонал Лэйк. — Сичей... Родни...

Он перевернул неподатливое тело на спину, откинул волосы с лица. Родни слабо застонал.

— Все хорошо, сичей. Очнись.

Подошла Рене с кружкой горячего кофе, и Лэйк всунул ее в руки Родни. Старик сильно дрожал, и Лэйк утешал себя тем, что это всего лишь воздействие холода. Он смотрел, как Родни глотает обжигающую жидкость; лицо старика было донельзя изможденным.

— Они пришли? — спросил Родни, допив кофе. — Помощь явилась?

— Да, они пришли.

Родни улыбнулся.

— Иногда магия срабатывает.

— Сичей, я думал, так бывает только в кино. — Лэйк рассмеялся.

— Правда? Ну, теперь ты знаешь больше... Я боялся, что не переживу всего этого.

— Многие мертвы, но их меньше, чем могло бы быть...

— Что сталось с предводителем врагов?

— Не знаю. Наверное, орел забрал его и закинул на солнце.

Родни рассмеялся.

— Не будь ребенком, Дэйв... Лэйк.

— После всего случившегося я готов поверить и в это. Кстати, сичей, вон там сидит большой- пребольшой орел и ждет тебя.

ГЛАВА 19

Я все делаю правильно. Этот мир принадлежит мне по праву рождения. Так почему же он снова мешает мне?

Время дорого; моя божественная сущность ускользает у меня изрук. Моя сила может оказаться несравненно меньше, нежели я ожидал. Мне пришлось убить слуг. Было больно и горько делать это, тем более собственными руками. Кажется, во мне не сохранилось ничего из животных инстинктов этой жестокой скотины — Зарруса. И все же пришлось. Я отравил тех, кого смог, а остальных зарубил мечом.

Я протягиваю руку, и крошечные искорки и водовороты силы играют вокруг нее. Час близится. Если потерянные души действительно возвращаются из «пустоты», они уничтожат моих созданий. И тогда сила будет утрачена. Ах как было бы обидно потерять ее в тот момент, когда я сотворю последний кетурит. Ладно, я успею... должен успеть.

Вместе с потерянными из «пустоты» идет кто-то еще. Готов поспорить: я знаю, кто именно. Что ж, он окажется здесь как раз вовремя, чтобы увидеть мое вознесение. Добро пожаловать, дорогойотец!

Пожалуй, я могу сделать кое-что еще, чтобы замедлить их. Наверняка они захотят добраться до меня. Что ж, их ждет сюрприз...

— Что значит не хотите идти? — потрясенно переспросил Талискер. Перед ним стояли призраки, неприкаянные души, которых некромантия Зарруса обрекла на вечные бесцельные скитания по «пустоте». Они должны мечтать об упокоении, разве не так?

— Дункан, — приглушенно сказал Малки, — кажется, я понимаю, что они имеют в виду.

— И что же?

— Ну, они каким-то образом узнали, что их физические тела все еще живы. И, поскольку это правда, срабатывает инстинкт самосохранения.

— Ты только погляди на них, Малк, они же мучаются. Им больно... А путешествие по «пустоте», эта агония, может продлиться вечность. И ты говоришь мне, что им все равно?

Горец пожал плечами.

— А если они просто не думали о проблеме в таком ключе? Давай-ка я с ними поговорю.