– Со мной все нормально. Так врачи сказали, всего лишь небольшое сотрясение.
– Сотрясение?! Рентген делали?
– Нет, доктор…
– Немедленно поезжай обратно и
– Хорошо.
– Поезжай сию же минуту.
– Хорошо.
– Пойду детей заберу. – Урсула скользнула мимо моей матери в гостиную.
Я живо устремился следом, оставив мать у дверей прижимать ко лбу ладонь, разыгрывая драматическую сцену из немого кино.
Лежа на полу, дети смотрели мультики. Рты разинуты, глаза – по пятаку. Качество тут было совершенно ни при чем. Они с одинаковой увлеченностью смотрели любые телепередачи.
– Халло, киндер, – поздоровалась Урсула. Ноль реакции.
– Халло… киндер! – повторила она и, взяв в руки их куртки, ткнула каждого носком туфли.
– Нны-ы-ы, – ответили они.
Дети продолжали смотреть телевизор, пока Урсула отрывала их от пола и вставляла в куртки.
– Ваш отец сегодня получил новую работу.
Джонатан на секунду перевел на меня взгляд и снова уткнулся в телевизор.
– Тебе пришлось за нее сражаться?
– Нет, не пришлось. Они сказали – если я хочу, то могу взять ее себе.
Одев Джонатана и Питера, Урсула потащила их к выходу. Они не отрывались от экрана, пока их не выволокли за дверь. Тут они хором издали душераздирающий вопль:
– Ну, ма-а-а-а-м!
– Досмотрите в другой раз, когда опять приедете к бабушке, – пообещала Урсула. Ее слова лишь подлили масла в огонь: дети поняли, с какой беспечностью она относится к страшной трагедии в их жизни. Питер, не в силах выдержать страдания, повалился на землю.
– Что тут происходит? – В дверях показалась моя мать.
– Ничего страшного, Мэри, дети просто устали.
– Я не устал, – выл Питер.
– Я тоже не устал, – вторил ему Джонатан.
– Зато я устал. – Подхватив Питера, я понес его к машине, крепко зажав под мышкой.
За мной следовала Урсула с Джонатаном. Мы пристегнули орущих детей ремнями безопасности. Урсуле выпала более легкая задача – Джонатан в основном действовал вербально: стыдил мать, протестуя против жестокой несправедливости. Питер же весь извивался, складывался пополам и пытался выпрыгнуть из машины, используя мои плечи в качестве трамплина. Услышав долгожданный щелчок замка на ремне безопасности, я стремительно обежал машину и плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с водителем – Урсула уже давила на газ.
Моя мать помахала нам вслед и крикнула:
– Приедете домой – позвоните, чтобы я знала, что вы не попали в аварию!
– Когда тебе выходить на новую работу? – поинтересовалась Урсула.
Я лежал на кровати, осторожно ощупывая шишак. Казалось, он стал еще внушительнее. Оставалось надеяться, что гематома – явление того же порядка, что и дырка в зубе. Когда трогаешь ее языком, впечатление, что дыра больше самого рта, но в зеркале ее почти не видно. Урсула расхаживала нагишом, собирая грязную одежду в корзину для белья. Она подхватила со стула пару моих трусов и понюхала, чтобы проверить, свежие они или нет. Я люблю наблюдать за ней в такие моменты.
Ой, сейчас вы подумаете, что я извращенец. Ладно, будем считать, что я пошутил.
– В принципе, я ее и так уже выполняю. Практически уже вышел, а что?
– Мне нужен отпуск.
– Чего вдруг?
Урсула перестала собирать белье и молча уставилась на меня.
– Хорошо, – сказал я, – отпуск так отпуск.
– Мы могли бы провести несколько недель в Германии, покататься на лыжах.
– Да! Обожаю рассекать на лыжах… – Я выставил ладонь и стал плавно водить ей из стороны в сторону: – Ш-ш-ш-ш! Ш-ш-ш-ш! (Урсула скорчилась над корзиной для белья.) Ты, никак, смеешься?
– Нет, – пискнула она.
Дом.
Агент, поигрывая ключами, быстро ведет нас по дорожке к чистенькому домику на две семьи на самой
