может». Особенностью индустриальных преобразований в России на рубеже XIX—XX вв., помимо их осуществления уже на стадии мирового империализма, была значительная роль государства в этих процессах, что характерно для всех стран, проводящих модернизацию позже, по примеру и опыту других. Но нельзя преувеличивать эти явления и говорить о преобладании в России «насаждения промышленности сверху», поскольку в основе ее индустриализации лежали общие законы развития общества.
§ 1. СОСТОЯНИЕ АГРАРНОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ РОССИИ НА РУБЕЖЕ СТОЛЕТИЙ
В последнее десятилетие XIX в. и в начале XX столетия аграрный сектор в России оставался наиболее крупной сферой занятости населения (более 75 %) и выступал основным системообразующим фактором ее экономического районирования. На долю сельского хозяйства в структуре народного дохода за 1913 г. приходилось 54 %, а в структуре народного богатства страны в 1914 г. оно составляло в совокупности с лесоводством, рыболовством и охотой 35 %. В России в 1890-е гг. продолжалось вызванное отменой крепостничества развитие капитализма, что обусловило достаточно стабильный рост аграрного производства, хотя внешние факторы этому не благоприятствовали. Начавшийся с конца 1870-х гг. мировой, точнее, европейский аграрный кризис стал следствием увеличения ввоза зерна в импортирующие государства Европы из США, Канады, Аргентины, Австралии. Это привело к падению цен на хлеб за 20 лет примерно вдвое и негативно отразилось на российском экспорте зерна. Его рост, бывший в пореформенную эпоху постоянным, в 1890-х гг. приостановился, хотя объем среднегодового вывоза оставался высоким — 444 млн пудов. При этом пшеницы вывозилось около 2/5 ее чистого сбора, ячменя — около трети. Уменьшение доходов от хлебного экспорта снижало инвестиции в сельскохозяйственное производство, что замедляло рост земледелия в производящих районах страны по сравнению с предшествующим периодом. Как обычно, не была благосклонна к русскому земледельцу природа. Урожайность хлебов в пореформенную эпоху резко колебалась по отдельным годам в зависимости от погодных условий. Регулярно повторявшиеся засухи приводили к неурожаю и голоду. Особенно жестокая засуха 1891 г. в большей части губерний Среднего Черноземья и восточных степных районов затронула территорию с населением 35–40 млн человек, где от голода и болезней умерло около 600 тыс. жителей.
Для сельскохозяйственного производства России рубежа веков характерна положительная динамика его основных показателей. Происходивший в пореформенные годы процесс капитализации аграрного строя ускорил в конце XIX в. освоение новых территорий, прежде всего окраинных. Однако на протяжении всего рассматриваемого периода характер, специализацию, формы землевладения и землепользования сельского хозяйства страны определяла ее европейская часть, заселенная преимущественно* русскими. В начале XX в. структура сельского хозяйства России включала зерновое производство, льноводство, картофелеводство, производство специальных культур (конопля, сахарная свекла, подсолнечник, рапс, табак и пр.), хлопководство, огородничество и садоводство, виноградарство, птицеводство, животноводство, скотоводство.
Зерновое производство, остававшееся главной отраслью сельского хозяйства, сосредотачивалось в историческом центре страны, где около 9/10 всех посевов было под зерновыми. В 1890-х гг. их площадь наиболее значительно увеличилась в Заволжье, Нижнем Поволжье, Южном Приуралье, Причерноморье и Предкавказье (Северный Кавказ) как за счет освоения целинных земель, так и за счет вытеснения залежной системы полеводства трехпольем. Расширению посевов содействовала постройка в этих районах железных дорог (Оренбург — Самара, Уральск — Саратов, Александров Гай — Саратов, Тихорецк — Новороссийск, Ставрополь — Екатеринодар, Тихорецк — Царицын), обеспечивших вывоз хлеба по Волге и через порты на Черном и Каспийском морях. В начале XX в. прирост зерновых площадей в центре Европейской России относительно окраинных территорий существенно снижается. За 1901–1913 гг. в 62 губерниях России, включая Сибирь и Степной край, но без Польши, Закавказья, Дальнего Востока и Туркестана, площади под посевами увеличились почти на 16 %, а во всей европейской части — только на 8 %. Основной прирост приходится на южные районы (Предкавказье — 36 %, Степной край — свыше 72 %) и Сибирь, где посевные площади увеличились в 3 раза. В ЦПР земли переводились под пастбища и сенокосы, а посевы зерновых стабильно сокращались.
По производству зерна Россия занимала первое место в мире, оставаясь в начале XX в. основной хлебопроизводящей страной. На ее долю приходилось 25 % мирового сбора пшеницы, 53 % — ржи, около 38 % — ячменя, свыше 26 % — овса. На рубеже XIX–XX вв. средняя урожайность зерновых увеличилась с 34 до 44 пудов с десятины (7 ц). В 1900–1915 гг. урожайность в среднем увеличилась на 10 % за счет использования усовершенствованных орудий обработки почвы, машин при уборке зерна, улучшения севооборота. Урожаи ржи на помещичьих полях поднялись в эти годы до 70 пудов с десятины (11 ц), на крестьянских — до 59 пудов (9,4 ц); пшеницы соответственно до 57 пудов (9 ц) и до 50 пудов (8ц). Урожайность хлебов была выше на тех помещичьих землях, которые обрабатывались за их счет (около 10 % общей посевной площади). Более половины пашни помещики сдавали крестьянам в аренду, и урожаи на этих землях были ниже, чем на надельных. Однако урожайность в России оставалась существенно ниже, чем в основных западноевропейских странах, достигнув там в эти годы 25–30 ц с га.
Начало столетия отмечено стабильным ростом среднегодовых сборов хлебов: в 1900 г. — 3,5 млрд пудов; в 1908–1912 гг. — 4,5 млрд и в 1913 г. — 5,6 млрд пудов. Высокий прирост (на 40 %) 1913 г. по отношению к предыдущему показателю во многом объясняется благоприятными климатическими условиями года, позволившими собрать очень высокий урожай. Не так значителен был прирост традиционных зерновых, распространенных в старых производящих районах. Прирост озимой ржи в 1913 г. к 1908–1912 гг. составил всего 10 %, а к 1912 г. — даже понизился на 6 %. Сопоставление данных о сборах хлебов с увеличением площади посевов в новых зернопроизводящих районах свидетельствует, что главным фактором прироста продукции оставался экстенсивный метод ведения хозяйства.
Исчисления роста урожайности по 50 губерниям Европейской России за 1901–1915 гг. с учетом большого числа крестьянских хозяйств свидетельствует о значительном повышении урожайности по частновладельческим землям (на 18–22 %), особенно в сравнении с предреформенной эпохой. Даже в нечерноземной Ярославской губернии она увеличилась с сам-2,5 до сам-5,7, составив 68 пудов с десятины. Однако такой рост урожайности в начале XX в. во многом был обусловлен сравнительно благоприятными погодными условиями, когда недороды 1901–1903 гг., 1911 и 1914 гг. восполнялись небывалыми урожаями 1912, 1913, 1915 гг. Неурожаи этих лет прежде всего обрушились на зернопроизводящие губернии Среднего и Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, что в отдельных случаях снизило урожайность в них к предреформенному уровню. В итоге по всему Средне-Волжскому району урожайность на крестьянских землях выросла за 15 лет лишь на 6 %. Отрицательные последствия неурожайных лет отмечены и в Оренбургской губернии, где в 1911 г. собрали всего по 4 пуда с десятины, тогда как на семена требовалось 12 пудов. В регионах, отдаленных от воздействия засух Поволжья, например Нечерноземье, неблагоприятные погодные условия сказались слабее, и постепенное повышение урожайности здесь было более стабильным.
Хотя к началу XX в. произошли значительные изменения в зерновом производстве, увеличившие сборы хлебов, но достигнутый уровень, по существу, мог обеспечить земледельцу только минимум питания и простого воспроизводства. Расчеты доли чистого сбора зерна и картофеля в переводе на зерно по 51 губернии Европейской России дают весьма скромную цифру — 23,3 пуда на душу обоего пола, которая повторяется и при расчете на 93 губернии Российской империи. Для сравнения: в Германии в 1901–1910 гг. сбор зерновых с учетом картофеля в переводе на зерно составлял свыше 157 пудов с десятины, в 1911 г. — 140 пудов, в 1913 г. — 186 пудов, в 1914 г. — 162 пуда. Если же учесть экспорт зерна из России, который накануне Первой мировой войны колебался в пределах 9—12 % валового сбора и составлял примерно 4 пуда на человека, и вычесть также долю картофеля, то на душу среднестатистического жителя империи придется всего 19,3 пуда. Добавление картофеля, который стал выручать крестьянина в начале XX в., поднимет этот показатель до 22,5 пуда. Таким образом, товарный рынок внутри страны и экспорт зерна росли за счет суровой экономии потребления в крестьянском хозяйстве. Все это создавало ситуацию, когда основная масса населения должна была оставаться на земле, обеспечивая пропитание общества и одновременно существенно сдерживая развитие городов, промышленности, торговли, транспорта и т. д.
На рубеже XIX–XX вв. товарность зернового производства продолжала возрастать. При этом спрос на
