старика. У того вокруг глаз собрались сеточки морщинок, казалось, зрачки смотрят из-за тончайшей паутины. Он улыбался.
– Что, парень, солона? Пей, пей. Сполна выпей.
– Но зачем?!
– Чтобы ты знал, какой ты.
– То есть? – Георг был смущен, сказывалось чувство вины, которое он особенно остро ощущал после мостика над разломом в тоннеле.
– Зови меня Белоусом.
– Странное имя.
– Здесь все странное, – нахмурился старик. – Вся эта планета странная. – Помолчал несколько секунд, потом добавил: – Богом проклятая. Пей, я тебе сказал, упрямец ты этакий.
Проквуст, пересиливая отвращение, кося глазом то на Стража, то на старика, влил в себя целый стакан щедро посоленной воды. Белоус сердито отобрал у него пустой стакан и налил свежей воды.
– На, запей. Теперь понял что-нибудь?
– Нет, Белоус, не понял.
– Хорошо хоть, не врешь. Тогда слушай, парень. Ты согласен, что вечно здесь гостевать не сможешь? Не отвечай, вижу, что согласен. Зачем ты сюда пришел? – Старик выжидательно уставился на потупившегося Проквуста. – Чего молчишь? Отвечай!
Вопрос Белоуса поставил Георга в тупик. Действительно, зачем? Бенни и Чарли сбежали от полусмерти, а он? Как ответить? Соврать? Георг чувствовал, что этого делать нельзя, да и не хотелось.
– Я пришел сюда из-за обстоятельств, у меня не было выбора.
– Выбор всегда есть, – хмыкнул старик. – Ну да ладно, допустим. Но тогда выходит, ты не Бегущий?
– Возможно, – Георг пожал плечами. – Я не могу судить, так как не понимаю полного смысла, который вы вкладываете в это понятие.
– А что тут понимать? Бегущий – это беглец из того тухлого мира, откуда ты и прибыл.
– Тогда я Бегущий.
– Пусть так и будет. Но все равно ты должен ответить, от чего ты бежишь. Таково наше правило.
– От смерти, – Георг ответил сразу, без раздумий.
– Хорошо, ответ принимаю, – старик качнул головой. – Тогда ответь на другой вопрос: что ты здесь ищешь или чего ждешь?
– Только возможности жить по-человечески.
– Большое желание. Оно многого стоит, и за него тебе придется платить.
– Я готов, – внутри Проквуста что-то переломилось, он перешел некую черту и теперь не боялся больше смотреть в лица своих собеседников.
Белоус доброжелательно смотрел на пунцового от волнения молодого человека, переставшего вдруг отводить глаза.
– А что у тебя есть?
– Оружие, патроны, кое-какое снаряжение.
– Этого надолго не хватит, даже если начнешь грабить и убивать.
– Я не собираюсь грабить и убивать.
– Значит, платить тебе нечем?
– Но у меня больше ничего нет!
– Ошибаешься, у тебя есть ты сам.
– Так что же, я должен себя продать в рабство?! – воскликнул Проквуст.
– Нет, конечно. Здесь нет рабства. В нашей Горной Стране есть много пороков, но рабства, слава богу, нет. Не надо продавать себя, но кое-что ты должен будешь нам отдать.
– Кому – нам? – насупленно спросил Георг. Разговор ему нравился все меньше, более того, он начал его пугать.
– Церкви Рока.
– Но я не знаю, что это такое!
– Узнаешь, когда отдашь.
– Но что вы хотите от меня взять, я не понимаю?!
– Твое послушание, твое доверие, твое слово чести следовать заветам Церкви, несмотря на то, что ты их еще не знаешь.
– Вы не оставляете мне никакого выбора! – голос Георга сорвался в крик. – Ну нельзя же человека превращать в бессловесную пешку в неведомой ему игре?!
– Почему? – в голосе Белоуса слышалось искреннее удивление.
Проквуст осекся. Намек повис над столом огромным вопросительным знаком. Он не знал, имел старик в виду его прошлую жизнь или тысячелетнюю практику деструкции Новой Цивилизации, но ему стало жутко. Георг понял: если принять условия этого старца, то придется рассказывать все, даже самое потаенное и ужасное, выворачивать наизнанку то, что и от самого себя прятал в закоулках души.
– Молчишь? – разрушил нависший камень тишины Белоус. – Вот и молчи. Лучше послушай.
Старик уперся в край стола обеими руками и потянулся; послышался хруст суставов. Он не спеша налил себе воды и медленными глотками выпил. Крякнул и встал из-за стола.
– Александр, – обратился он к Стражу, – позволь походить, кости размять?
Тот молча кивнул. За все время разговора он не проронил ни слова. Недвижимый, как статуя, он только глаза переводил с одного на другого. Его будто и не было здесь.
– Георг, – начал монолог Белоус, прохаживаясь вдоль стола. – Ты упомянул право выбора, а разве оно у тебя когда-нибудь было?
Он выдержал паузу, пройдясь несколько раз по комнате молча. Наверное, ждал реакции Проквуста, но тому говорить пока было нечего.
– Не было у тебя выбора, парень, – ответил старик на свой же вопрос. – Не было, когда в дрессеры пошел, не было, когда похоть отвратно с беспомощной девушкой тешил. – Белоус остановился напротив Проквуста и строго на него посмотрел. – Не бледней, разговор еще не окончен. Вот когда ты бессловесную девчонку на смерть посылал, тогда выбор у тебя был. Так ведь?!
Он опять вперил в Георга жгучие зрачки из-под лохматых бровей. А тот застыл, почти также недвижимо, как и Страж. Душа Проквуста взорвалась осколками отчаяния, вспыхнула жгучим огнем и осыпалась вниз пеплом. Они все знают! Командир рассказал? Да какая, собственно, разница для той пустоты, которая воцарилась внутри него?
– Вряд ли твой напарник рискнул бы тебя убить, – мерил комнату размеренными шагами старик. – Впрочем, ты боялся. Страх есть в каждом страх не грех. – Он замолчал, и некоторое время ходил молча. – А потом ты пошел со своими нынешними друзьями. Пошел не по своей воле, как пленник. Был ли здесь выбор? Не было, потому что смерть для тебя не выбор. Ты ведь боишься смерти, Георг?
– Боюсь, – еле слышно ответил Проквуст.
Старик приостановился и удивленно посмотрел в его сторону, видимо, он не ожидал, что молодой собеседник найдет в себе силы сказать это вслух. Он еле заметно одобрительно кивнул головой.
– Георг, ты человек, в жизни которого не было места выбору! Но ты не исключение, ты правило вашего мира! Ты всегда поступал как все или так, как требовали обстоятельства. Так почему же ты возмущаешься нашим предложением принять Церковь Рока? Разве у тебя есть выбор?
Старик был прав! Тысячу раз прав! С глаз Георга словно пелена спала. Вся их Новая Цивилизация живет без выбора! Любые попытки выбора приводят к деструкции или к смерти. Боже мой, как все элементарно просто: лиши людей выбора, и настанет стабильность…
Проквуст вздрогнул от легкого толчка. Он поднял глаза и увидел, что Александр поднялся и уже вышел из-за стола. Он тоже хотел было вскочить, но тяжелая рука Стража легла на плечо.
– Верь старцу, отрок, найдешь покой для души. И прощай.
Груз с плеча исчез, раздались шаги, стукнула входная дверь. Он остался один на один с Белоусом.
Старик встал напротив.
– Ну что? Понял ты теперь меня?
– Да.
