— Плохому повару всегда яйца… не такие, — хохотнув, сострил Шура. — Ничего, сожрем и такой, за милую душу. Пропорция…
Вскоре стол был окончательно готов и все трое сели, чтобы проститься со старым годом. Однако не успел Холмов откупорить бутылку водки, как за дверью раздалось какое-то непонятное шебуршение, кто-то задергал ручку двери вверх-вниз. Затем ручка вдруг замерла, и через секунду послышался приглушенный шлепок, словно со шкафа упал мешок с картошкой. Переглянувшись, Дима и Шура, не сговариваясь, вскочили с мест и бросились к двери. Распахнув входную дверь настежь, друзья увидели странного человека, сидящего на полу и смотревшего прямо перед собой немигающим, осоловелым взглядом. Одет незнакомец был весьма нелепо: в какой-то непонятный, длинный балахон, грязный до такой степени, что его цвет оставался загадкой, шапку, вроде тех, которые носили древние стрельцы (тоже грязную, и съехавшую на один бок), и высокие сапоги, к которым прилипло по полтора пуда грязи. Щеки и нос пришельца были болезненно-оранжевого цвета, а на груди его топорщился какой-то непонятный клочок то ли ваты, то ли войлока грязно-серого цвета, в котором запутались корка хлеба, килька и засохший кусок сыру. Холмов и Вацман замерли в недоумении, вытаращив глаза на непонятное явление.
— Блин, да ведь это же Дед Мороз! — наконец вдруг сообразил Шура. — Вот так сюрприз! Ну, здравствуй, борода из ваты. Ты чего это на полу валяться вздумал?…
— Конечно Дед Мороз, — еле ворочая языком, подтвердил незнакомец. — А вы думали кто — папа Римский?
Ну че зенки пялите, помогите лучше подняться человеку…
Дима и Шура бросились поднимать с пола новогоднего гостя. Владик радостно прыгал вокруг, крича «Ур-ра, дед Мороз пришел!»
С огромным трудом встав на ноги, дед Мороз прислонился к стене и в такой позе простоял молча несколько минут. Затем он неуверенной рукой стал шарить в карманах балахона, извлек оттуда какой-то помятый листок бумаги, и вперив в него взгляд, с трудом произнес:
— Тэ-к-с… Стало быть, это у нас улица Заболотного шестнадцать, квартира номер…
— Какая еще улица Заболотного, это Молдаванка! — засмеялся Шура. — И где же ты, родимый, успел так нажраться?
Дед Мороз пробурчал что-то вроде «нажрешься тут..», громко икнул, и только сейчас заметил скачущего у него под носом с довольной физиономией Владика.
— А… мальчик, — попытался он потрепать по щеке Владика, но промахнулся и едва не заехал Диме ладонью по животу. — Хо-ороший мальчик. Как тебя зовут, мальчик?
— Владик! — крикнул Шурин отпрыск, с надеждой глядя на деда Мороза, который осторожно сполз по стене и поднял валявшийся на полу грязный холщовый мешок с приклеенными к нему звездами, вырезанными из фольги.
— А ну-ка отгадай загадку, Владик, — предложил дедушка Мороз, глядя на малыша мутным взглядом. (Видимо в нем заговорил профессиональный долг). — Отгадаешь — получишь подарок…
С этими словами дед Мороз извлек из мешка початую бутылку портвейна, горлышко которой было заткнуто свернутой трешкой. С недоумением посмотрев на бутылку, он тут же, зубами, вытащил трешку, небрежно выплюнул ее на пол и в один присест осушил содержимое бутылки. Отшвырнув пустой сосуд в сторону, дед Мороз начал снова рыться в мешке.
— Вот, — наконец достал он маленький игрушечный автомобильчик. — Если отгадаешь — твоя. А загадка у нас будет такая… Тут дед Мороз задумался и думал довольно долго.
— Ага, вот… — наконец вспомнил он. — Два конца, два яйца, а посередине… Или нет, конец там один был, кажется… Тьфу ты черт, забыл… Санта-Клаус снова напрягся и вскоре провозгласил.
— Во, вспомнил: «Может ли баба быть подполковником?» Владик обернулся, растерянно посмотрел на отца, который молча пожал плечами и стал часто-часто моргать глазами.
— Не знаешь! — торжественно провозгласил дед Мороз, выждав несколько минут. — Значит, машинка отправляется обратно в мешок. А отгадка тут проще пареной репы: «Может, ежели на нее уляжется полковник»…
— Да ты что, красноносый, совсем уже офонарел, ребенку такие загадки загадывать! — возмутился Холмов.
— А что, нормальная загадка, — сообщил дед Мороз, начав беспрерывно икать. — Эти байстрюки и не такое знают, смею вас уверить…
— Ну-ка быстро вали отсюда, обормот горбатый! — внезапно рассвирепел Шура, увидев, как Владик скривился и захлюпал носом. — Чтобы и духу твоего здесь не было….
С этими словами Шура схватил деда Мороза за шиворот и потащил к лестнице.
— Нехорошо… Нельзя деда Мороза под Новый год прогонять, — бормотал тот, пытаясь упереться ногами в пол. — Примета пло… Договорить Санта-Клаус не успел, так как загремел вниз по ступенькам.
— Идиот…. - проворчал Холмов, брезгливо отряхивая руки, которые он испачкал о грязный халат Сайта-Клауса. — Где только такого нашли, ему бы разве что в ЛТП дедом Морозом быть…
Друзья вернулись в комнату, оживленно обсуждая неожиданный новогодний визит. Лишь Владик угрюмо молчал, изредка всхлипывая. Он искренне сожалел, что приход деда Мороза закончился столь неожиданно, а новогодний подарок так глупо ускользнул из его рук.
— Ну-ну, сынок, подсыхай, нашел из-за чего расстраиваться, — ласково похлопал Шура сына по спине. — Неужели ты думаешь, что на Новый год ты останешься без подарка?…
С этими словами он достал из-под кровати большую коробку, в которой находился игрушечный электромобиль на батарейках. Естественно, через секунду от минорного настроения Владика не осталось ни следа. Он схватил электромобиль и попытался его включить, но безуспешно.
На помощь сыну пришел батька, но результата по-прежнему не было — что-то в автомобильчике заело. Пришлось Шуре вместо того, чтобы сесть за праздничный стол, достать из шкафа коробку с инструментами и заняться починкой своего подарка.
— Запомни, сынок, одну истину — все, что сделано в СССР, все сделано на редкость хорошо и добросовестно, — злобно говорил Шура Холмов, с раздражением ковыряясь отверткой во внутренностях игрушки. — Запомни сам и своим детям расскажешь….
За этими хлопотами время пролетело незаметно, и вот из приемника раздался суровый голос Юрия Владимировича Андропова, поздравлявшего весь советский народ с наступающим новым, 1983-м годом. Вытянувшись по стойке «смирно», Дима и Шура с серьезными выражениями лиц слушали Генерального секретаря ЦК КПСС, держа в руках стаканы, наполненные сухим вином (шампанского достать не удалось). Наконец выступление закончилось, на секунду-другую в эфире воцарилась тишина, после чего по комнате поплыли мелодичные и торжественные звуки кремлевских курантов.
— С Новым годом, Вацман! — провозгласил Холмов и голос его дрогнул.
— Пусть нам в этом году повезет…
Друзья чокнулись, осушили стаканы и стали слушать гимн. Обоим стало грустно, как становится, несомненно, грустно каждому взрослому человеку в этот момент. Вот и еще один год прожит, и стал короче к могиле наш путь, и неизвестно, что год грядущий нам готовит — радость либо совсем наоборот. Дима немигающим взглядом смотрел в черный проем окна, где тусклым красным и зеленым светом вспыхивали традиционные сигнальные ракеты, освещавшие занесенные снегом крыши соседних домов… Он подумал, что наверное его родные в далекой Америке тоже в этот миг поднимают бокалы с каким-то импортным, и без сомнения, очень вкусным шампанским. Но тут Дима вспомнил о 13-часовой разнице во времени и судорожно вздохнул.
— Да, вот и еще один год тю-тю, — задумчиво произнес Шура, плюхнувшись на стул и швырнув в рот кусок копченой колбасы. — Но скорбеть по этому поводу, я думаю, не следует, жизнь идет дальше, и отвертеться от этого факта, как говорил Бендер, невозможно. Давай-ка по такому случаю водочки оприходуем, по пятьдесят капель…. Дима очнулся от своих невеселых дум и протянул Шуре свой стакан. В этот момент дверь их комнаты резко распахнулась и на пороге возникла веселая, улыбающаяся Муся Хадсон. В руке ее также был стакан, почти доверху наполненный какой-то светлой, полупрозрачной жидкостью.
— С Новым годом, мужики! — торжественно провозгласила она, высоко подняв свой стакан, отчего приобрела некое сходство с американской статуей Свободы. — Чтоб у вас в этом году все было путем…
