…8 августа. День клонился к закату. На аэродром, затерявшийся среди прибрежных гор, возвращались «яки», ходившие на прикрытие кораблей.
— Нам лететь на смену, — предупредил Сурена Стариков.
— Есть, командир! — готовно откозырял Тащиев и обнял за плечи друга. После драки поужинаем, да? Угощу шашлычком тебя. Собственного приготовления! С поваром договорился: если, говорит, фрица собьете, пущу к плите.
— Не мало берешь за фрица?
— Что ты! Едва сторговался, он требовал двух! Трудно, казалось, найти столь различных людей, как эти двое. Стариков серьезен, сдержан, молчалив. Тащиев — веселый, темпераментный южанин. А может быть, различие в характерах и сделало их неразлучными друзьями? Как бы то ни было, но в бою они понимали друг друга без слов.
Корабли шли в Цемесскую бухту. Едва развернувшись в сторону моря, друзья увидели группу «хейнкелей». Бомбардировщики охранялись восьмеркой «мессеров».
— Атакуем, пока нас не видят, — как всегда, решил Дмитрий, заходя со стороны солнца.
Вечернее небо прочертили молнии. Две из очередей вонзились в крыло и фюзеляж фашистского бомбардировщика. Разваливаясь, он рухнул в море. Остальные начали сбрасывать бомбы в воду. «Мессершмитты», разделившись на две группы, набросились на дерзких советских летчиков.
В кабине Тащиева раздался хлопок, в лицо брызнули осколки плексигласа. К счастью, в глаза не попали. Через несколько секунд от его меткой очереди задымил один из «мессеров». Третью вражескую машину сбила подоспевшая четверка «яков», возглавляемая комэском Борисом Литвинчуком. Гитлеровцам пришлось отступить обратно в море.
В этот день Тащиев сбил свой второй самолет, Стариков — шестой.
— Зря торговался с поваром, — посетовал Сурен, когда друзья направлялись в столовую.
…9 августа. В полуоткрытую дверь землянки заглянул солнечный луч, закружил золотые пылинки. На аэродроме заработали моторы.
— Подъем, Сурен! Опоздаешь на завтрак.
— Будь добр, захвати сюда, Дима…
Через час летчики собрались у КП уточнить задание. Последним появился Тащиев. На смуглом небритом лице — густо-зеленые пятачки.
— Что с тобой, Сурен? — посыпались вопросы.
— Решил воздействовать на фрица психически. Ведь непременно хоть на секунду реакцию потеряет, правда? Тут я ему и влеплю!
— А что, братцы, идея! — одобрительно подхватили летчики. — Хитер Сурен!
— Доктор и вовсе хотел замотать башку, как горшок с кашей. Пожалуй, еще бы страшней было, а?
— Не горюй, в следующий раз попробуешь!
— Нет уж, в следующий раз — твоя очередь. Мне еще, может, жениться придется.
— Ну так тоже рябую бери.
Стариков в этом вылете шел ведущим четверки. Задача — обеспечение действий группы лейтенанта Виктора Щербакова, назначенной на практике кораблей в районе Туапсе.
Но через несколько минут после взлета поступил новый приказ:
— Следуйте в район Анапы на перехват бомбардировщиков противника. Идут на Новороссийск!
— Вас понял, — голос Щербакова.
— И возможно скорей!
Необычное напоминание. Командир полка Наум Захарович Павлов своих летчиков знал…
Видимость прекрасная, чистая голубизна неба пронизана лучами уже поднявшегося над горизонтом солнца. Внизу просверкала серебром Цемесская бухта, в дымах проплыл Новороссийск. Над Абрау-Дюрсо высоко кружились, поблескивая, четыре «мессера». Бомбардировщиков не видно. Однако «мессеры» сразу пошли навстречу. Неспроста!
Стариков развернулся, передал Щербакову:
— Витя, не отвлекайся, хитрят! Уже в ходе схватки заметил на небольшой высоте в стороне группу «хейнкелей». Так и есть!
— Атакуй, не оглядывайся! Прикрою!
— Понял, — спокойно прозвучал ответ друга.
Ударная четверка обрушилась на «хейнкели» сверху. Стремительная атака ошеломила врага. Только два бомбардировщика сбросили бомбы на порт, остальные — куда попало. Два Хе-111 загорелись.
В разгаре боя Стариков заметил еще одну группу бомбардировщиков — они уже подходили к Цемесской бухте. Что делать? Резким рывком он выводит машину из боевой «карусели». Оставив троих ведомых связывать боем «мессеры», в одиночку устремляется на перехват.
Атака, вторая… Один бомбардировщик задымил, остальные развернулись в сторону Анапы. «Мессеры», выйдя из боя, последовали за ними.
Стариков быстро собрал свою четверку, бросился вдогон. На подходе к Анапе прошил фюзеляж еще одного из бомбардировщиков. Стрелок из горящего «хейнкеля» успел послать в него очередь. Мотор продолжал работать, машина хорошо слушалась рулей. Однако горючего оставалось лишь на обратный путь. Подал команду на сбор…
Подходя к аэродрому, проверил шасси. Заклинило! Приказал ведомым садиться, сам начал выполнять каскад фигур, стараясь высвободить колеса силой инерции. Тщетно. Тогда приземлил машину на фюзеляж…
…10 августа. Стариков с Тащиевым вылетели на патрулирование. Перехватили шестерку Хе-111, направляющуюся на удар по нашим кораблям. Заставили противника сбросить бомбы в воду далеко от транспортов. Дмитрий пристроился в хвост к одному из уходящих на запад «хейнкелей» и с короткой дистанции поджег его. Опытный фашист сумел скольжением сбить пламя. Стариков вновь зашел ему в хвост и поливал огнем из всего бортового оружия до тех пор, пока бомбардировщик не перешел в крутое пикирование и не врезался в воду. Убедившись, что кораблям больше ничего не угрожает, друзья взяли курс на восток. Неожиданно со стороны солнца на них свалилась пятерка «мессеров». Завязался жаркий воздушный бой. Одному из гитлеровцев удалось незамеченным зайти в хвост Старикову. Тащиев бросился на выручку, не обращая внимания на то, что в тот миг ему самому в хвост нацелились два фашиста. Подойдя вплотную, выпустил длинную очередь. «Мессер» стал на крыло и рухнул вниз, как сорвавшийся со скалы камень. Должно быть, только это и спасло Сурена: фашисты, уже поймавшие его в прицел, от неожиданности запоздали нажать на гашетки…
Стариков никогда не уставал в полете. На аэродроме, шагая своей легкой походкой несколько впереди Сурена, не оборачиваясь заметил:
— Между прочим, учти. Если бы тебя срезали…
Горячий Сурен попытался что-то возразить, но вдруг увидел окаменевшие скулы друга.
— Учту, командир. Спасибо…
…12 августа. В летную книжку Старикова вносится запись об уничтоженном «юнкерсе».
Утром он вылетел во главе четверки на прикрытие кораблей, идущих в Новороссийск. В районе мыса Идокопас встретил большую группу «мессершмиттов»: фашисты намеревались расчистить воздушное пространство для беспрепятственных действий своих бомбардировщиков. Молниеносно оценив обстановку, скомандовал:
— Атакуем с ходу!
Четверка плотным строем понеслась в лобовую.
— Беру ведущего!
'Мессер' быстро увеличивался в размерах. Дмитрий шел как на таран. Нервы фашиста не выдержали, он взял ручку на себя. Этого мгновения оказалось достаточно: в сетке прицела возникло желтое брюхо, последовал разящий залп…
В стороне падал еще один сбитый самолет противника.
— Молодцы, ребята! — крикнул Стариков, разворачиваясь для новой атаки.
Строй вражеских истребителей рассыпался. Вскоре, разбившись на мелкие группы, фашисты уже
